Владимир Губайловский - Люди мира. Русское научное зарубежье

Знаменскому повезло: 10 лет строго режима без каких-то особых последствий, хотя и на свободу его не выпустили. В одной из своих статей, опубликованных уже в Германии, он описывал допросы в ОГПУ:

…Обвиняемому (Знаменский пишет о себе в третьем лице. — Е. З. (Б), И. П. ) предъявляются показания одного из ленинградских профессоров, заявившего, что «в городе Н. имеется член возглавляемой им контрреволюционной организации». «Вот видите — говорит следователь, — это вы». — «Да почему же, собственно, я? — удивляется обвиняемый. — Ведь моей фамилии здесь не названо, и в Н. более 250 000 населения». — «Ну, это пустяки, — отвечает следователь. — Кому же там быть кроме вас?» […] И в окончательном решении коллегии ГПУ ссылка на показание этого профессора с обозначением номера тома и страницы дела является основанием для признания обвиняемого виновным в принадлежности к контрреволюционной организации и заключения на 10 лет в концентрационные лагеря.

Именно таким образом Знаменский получил свои 10 лет лагерей. В одном из вариантов его автобиографии говорится, что в 1932 году он был освобожден, но это, очевидно, не совсем так, поскольку до 1937-го он по каким-то причинам возглавлял химическое отделение производственной лаборатории при строительстве канала Москва — Волга в Дмитрове. Скорее всего, работа в лаборатории была для него не вполне добровольной, так что сообщение об освобождении может быть несколько преувеличено.

Задача лаборатории заключалась в проведении анализов воды Москвы-реки. В организованной позже Центральной бетонной лаборатории под руководством Знаменского исследовались свойства различных цементирующих материалов, вяжущих компонентов для изготовления бетонов и строительных растворов, битумов и других материалов, использовавшихся при строительстве канала. В 1935 году им был запатентован разработанный в лаборатории способ изготовления плит и искусственных камней. Его работы и в прямом, и в переносном смысле легли в основание строящегося канала.

По обыкновению Знаменский сочетал в Дмитрове исследования с преподаванием: в 1934 году там были организованы курсы по подготовке специалистов основных строительные профессий, и Александр Васильевич в течение четырех лет читал на этих курсах химию. Пять лет, проведенные на великой стройке социализма бок о бок с заключенными ДмитЛага, стали для Знаменского окончательной «школой прозрения». Через всю оставшуюся жизнь он пронес ненависть к сталинскому режиму, который, как он писал, принес множество страданий его соотечественникам — «молчаливому, изнывающему от боли и негодования русскому народу». Он воочию видел, ценой скольких человеческих жизней создавался канал.

Весной 1937 года состоялось заполнение всей трассы канала водой. Знаменский наконец-то был свободен и мог покинуть его берега, хотя в это верилось с трудом. А всего несколько месяцев спустя, в августе 1937-го, началось известное расследование, по итогам которого почти все заключенные ДмитЛага и его начальство, больше 20 000 человек, были расстреляны. Но Знаменский к этому времени уже находился в Ростовской области, поскольку его пригласили заведовать кафедрой общей, аналитической и коллоидной химии Азово-Черноморского сельскохозяйственного института (ныне Донской государственный аграрный университет) в поселке Персиановка (Персиановский), и против него никаких обвинений не выдвигалось.

В Персиановке ученый проработал до начала 1943 года. Здесь он переключился на агрохимические исследования. По-прежнему читал лекции и был любим студентами. Летом 1942 года Персиановку оккупировали немецкие войска. Но, несмотря на это, институт продолжал работать. Исследованиями Знаменского заинтересовался профессор Института агрономии и селекции растений Бреслауского университета Эдуард фон Богуславски (1905–1999). Во время Второй мировой войны фон Богуславски руководил в Херсоне одним из четырех исследовательских учреждений, созданных нацистами для организации сельскохозяйственных работ в оккупированных восточных областях. Еще в довоенные годы на одной из совместных русско-немецких испытательных станций на Северном Кавказе он приобрел опыт сотрудничества с советскими учеными и теперь хотел его, так сказать, развить для изучения влияния различных факторов на продуктивность растений. Со временем работы фон Богуславски получили признание коллег, и до сих пор в агрохимии есть модель функции продуктивности, носящая его имя. К этим исследованиям он и привлек сотрудников института, оставшихся в Персиановке.

В 1943 году, когда стало ясно, что поселок скоро возьмут части Красной армии, Александр Знаменский был депортирован в Австрию. Его поместили, согласно его автобиографии, в «русский лагерь в Хальбтурне», где ученый продолжал исследования по заданиям фон Богуславски, связанные с проращиванием семян подсолнечника и высадкой его рассады. Эксперименты в этом направлении оказались успешными. По результатам этих работ Знаменский написал научную статью «О силе всасываемости семян», а фон Богуславски анонсировал разработку им нового сорта подсолнечника, долгое время носившего его имя (сорт «фон Богуславски 19/39»). Скорее всего, где-то в окрестностях Хальбтурна находилась опытная сельскохозяйственная станция, с которой сотрудничал фон Богуславски, и ему было удобно держать Знаменского на положении остарбайтера в числе других, пользуясь его исследовательскими талантами.

В мае 1945 года Знаменский уже был в Германии, в Баварии, в американской зоне оккупации. Сначала он попал в лагерь для перемещенных лиц в Фюссене, затем — в Зонтгофен, Иммерштадт и другие. Безусловно, его страшила перспектива быть выданным советским оккупационным властям. От насильственной депортации мог уберечь только статус Ди-Пи — для него самого и для жены, которая сопровождала его во всех перемещениях по западным землям. А для этого надо было доказать, что они покинули СССР до 1939 года. Каким-то образом Знаменскому удалось обзавестись документами, свидетельствующими о том, что его семья эмигрировала в Польшу в 1932 году, а в Германию была депортирована в 1943-м из Вильно. Проверки следовали одна за одной, но в остальном жизнь в лагерях была сносной — питание хоть и однообразное, но обильное, крыша над головой имелась, общение с внешним миром не ограничивалось: они могли свободно в любое время выходить из лагеря, а к ним могли приходить гости. На какое-то время Знаменский устроился аптекарем при лагерном госпитале. Небольшие деньги удавалось регулярно выручать за публикации статей в русскоязычных местных газетах — платили четверть марки за строчку.

Были возможности и для занятий наукой. В Германии Знаменский завершил книгу «О рефракции у природных минералов» — дело всей его жизни. Сразу после этого приступил к новой — «О молекулярной прочности у минералов». Основная теоретическая идея Знаменского заключалась в том, что, имея информацию о таких известных физических константах, как молекулярная и атомная рефракция, можно сделать выводы о кристаллической структуре природного минерала.