Елена Юнгер - Друзей прекрасные черты

Спектакль кончается. Зал безмолвствует — и взрыв оваций. Сломя голову бегу к ней. Вот дверь, ведущая за кулисы. Какое-то странное большое пустое темное помещение. И вдруг вижу ее — спускается с подмостков (очевидно, со сцены) по неосвещенным и, как мне кажется, шатким ступенькам без перил. Великая актриса после такого изнуряющего спектакля. Невольно вспоминаю фургон с трехкомнатной передвижной уборной Бетт Дэвис. Но я счастлива, что вижу ее одну, пытаюсь высказать все, что меня переполняет, и спешу на улицу, чтобы не задерживать ее и не утомлять.

В опустевшем коридоре театра — часть публики уже разошлась, часть перекочевала в буфет — встречаю медленно идущих месье и мадам Доминик, направляющихся к Мадлен Рено — выразить свои восторги.

На третьем этаже того же дома, где находится ресторан, — маленькая квартирка. Лев Адольфович и Ольга живут там вдвоем. Сын существует сам по себе — у него своя семья, свое хозяйство.

Маленькая гостиная. Маленький кабинетик. Здесь Лев Адольфович работает — пишет статьи по искусству, рецензии на спектакли. На полках много книг о театре, русской классики. У Льва Адольфовича замечательная коллекция старинных русских кружев. Но главное для них обоих — театр. И здесь они живая энциклопедия — знают всех и все и помнят все на свете. Бескорыстная и преданная любовь к театру. Она выражается и еще в одном — существует премия «Доминик». Она вручается ежегодно лучшему спектаклю сезона.

Не знаю и не хочу знать, сколько супругам лет, — наверное, немало. Я восхищаюсь их неутомимостью, силой их жизненного заряда и, опять же, добротой. В наше время, когда цинизм, грубость и хамство, как злостные вирусы, распространяются по земле, пример искреннего расположения к людям достоин особенного внимания.

Мне кажется, что человек учиться должен всегда, хоть до ста лет, и воспитывать себя можно до бесконечности.

У меня была замечательная бабушка. Она умерла, когда ей было более девяноста лет. К тому времени она ослепла, оглохла, с трудом передвигалась по комнате из-за больных ног. Голова у нее была абсолютно ясная, интерес к жизни нисколько не угас. Она требовала, чтобы ей громко кричали вслух газету, желала знать все, что происходит в мире. А главное, до самого конца не утратила чувства юмора и радости бытия.

Когда мне было семнадцать лет, она спросила меня: «Хочешь быть мудрой?» Я, конечно, ответила: «Очень хочу».

«Каждый вечер, когда ложишься спать, — сказала бабушка, — подумай о проведенном тобой дне. Вспомни, что ты сделала хорошего и что плохого. Чему радовалась, за что тебе было стыдно. Не обидела ли ты кого-нибудь, не огорчила ли. Исполнила ли то, что себе наметила, не забыла ли чего». — «И все?» — спросила я. «И все», — ответила бабушка.

Я подумала: «Ну вот еще, чепуха какая».

И хотя очень любила свою бабушку, усомнилась в ее совете. А теперь я думаю, что, пожалуй, бабушка-то была права. И вспоминаю ее с благодарностью, как и всех людей, с которыми пришлось встретиться в жизни.

В. Юнгер. Портрет дочери.

В. Юнгер. Зоя Викторовна Юнгер.

В. Юнгер. Автопортрет.

В. Юнгер. Сергей Есенин.

Н. Акимов. Петр Николаевич Спесивцев.

Н. Акимов. Алексей Михайлович Бонди.

Н. Акимов. Николай Васильевич Петров, Георгий Семенович Денисов.

Н. Акимов. Илларион Николаевич Певцов.

Н. Акимов. Юрий Александрович Завадский с секретаршей.

Н. Акимов. Александра Исаковна Ремизова.

Н. Акимов. Василий Иванович Качалов.

Н. Акимов. Лев Константинович Колесов.

Н. Акимов. Евгений Львович Шварц.

Н. Акимов. Автопортрет.

Н. Акимов. Анюта.

Н. Акимов. Е. В. Юнгер — Люси. «Святыня брака».

См.: Гольденвейзер А . Вблизи Толстого. М., 1959, с. 181.