Владимир Владимиров - Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

В числе прочих бумаг было найдено сообщение одного из агентов, кажется по фамилии Богданов, который сообщал необходимые сведения об артиллерийской части. Вся переписка и книги были отображены и препровождены в штаб, но арестован при этом никто не был. Впоследствии был арестован агент, кажется Богданов, давший, как указано выше, сведения, но какова была судьба всей переписки и дела, которое велось в Петербурге, – я не помню. Магазин же был закрыт.

Впоследствии я слышал в штабе армии, что собирание этих сведений фирмою «Зингер» практиковалось в течение многих лет, и, пользуясь полной безнаказанностью, они производили это совершенно открыто без всякой конспирации.

Дело о Флоттен-ферейне

Дело о [Deutscher Flotten-Verein] или о «Всегерманском флотском союзе» возникло в Петербурге в конце 1914 года и в 1915 году весною мне было предложено словесно установить некоторых членов названного союза из числа офицеров флота и лиц, проживающих в Кронштадте, значащихся в списке, имевшемся в штабе VI армии. Взяв названный список для выписки нужных мне лиц, я был поражен, увидев на первом месте «почетного члена союза – его императорское величество Николая II, императора всероссийского», внесшего 100 рублей, далее шли прочие особы императорской фамилии и целый ряд высокопоставленных лиц, взносы коих были от 100 до 10 рублей. Сообщив произведенное на меня впечатление начальнику контрразведывательного отделения капитану Соколову, который мне сказал, что если бы я узнал, чем этот союз занимается, то, вероятно, пал бы в обморок. Спросив его, в чем же дело, я получил ответ, что это законспирированная шпионская организация, которая занялась под самым невинным предлогом вовлечения возможно большего числа членов и, собирая членские взносы, в то же время собирает самые точные сведения из первых источников, т. е. из высокопоставленных кругов о всем, что говорилось в России в довоенное время. Но сейчас, с возникновением войны она распалась и правление ее, находившееся при германском консульстве под главенством генерального консула, фамилии не помню, но она может быть установлена по книге «Весь Петербург» за 1914 год, – выехала в Германию. Дело это «дохлое», так как теперь уже поздно принимать какие-либо меры, ибо «главные птицы» улетели. Штаб же интересуется лишь оставшимися членами и выясняет их с целью определения их благонадежности в шпионском отношении. Выписав несколько фамилий, точно не помню, из коих было несколько офицеров флота из числа прибалтийских немцев и заведующего Газовым заводом в Кронштадте, некоего Гильбиха, также бывшего германского подданного. Сообщив установки, я больше участия в этом деле не принимал и чем оно кончилось – не знаю.

Дело об управляющем отделением Русско-Азиатского банка в Кронштадте, Прейссе

Весною же 1915 года, не припомню хорошо, штабом ли армии или через посредство штаба Кронштадтской крепости, мне было приказано установить наблюдение за управляющим Кронштадтским отделением Русско-Азиатского банка и выяснить его связи. Установив наблюдение за ним при посредстве знакомого мне кассира отделения, некоего Борискина, человека, настроенного крайне патриотично во время войны, я частью через него, а частью через знакомых мне офицеров флота и городских обывателей знал, что Прейсс – бывший германский подданный, женат на дочери полковника корпуса флотских штурманов, Ивана Ивановича Зальца [109], имени ее не помню, имеет широкие знакомства как среди офицеров флота и армии, так и среди городских обывателей, состоит членом морского собрания и благотворительных обществ, находящихся под покровительством императрицы Марии [110], в коих председательствует супруга главного командира, вице-адмирала Вирена, – Надежда Францевна [111], бывает в морском артиллерийском и коммерческом собрании, не пропуская ни одного вечера, постоянно вращается в кругу офицеров флота, угощая их шампанским и ужинами, часто дает им в долг деньги, не требуя по целым месяцам отдачи, устраивая многим из них займы в своем отделении, открывает им счет «……» и, советуя им приобретать различные процентные бумаги, выплачивает им разницу от повышения и вовлекая их в биржевую игру. Одним словом, «душа-человек». В то же время у себя в отделении иронически отзывается о русских войсках, критикуя их действия и восхваляя доблесть германских войск. Радуется успехам германского оружия и бывает молчалив и мрачен, когда получаются известия об их неудачах и больших потерях.

Передав эти сведения начальнику штаба Кронштадтской крепости, я куда-то уехал и по возвращении узнал, что начальник штаба Кронштадтской крепости вызывал меня к себе. Прибыв к нему, я получил распоряжение, не принимая никаких репрессивных мер по отношению к Прейссу, отправиться в Петербург к директору Русско-Азиатского банка и, объяснив ему с глазу на глаз о павшем подозрении на Прейсса, просить его перевести куда-либо в другое место. Отправившись в Петербург, я исполнял возложенное на меня поручение, причем Прейсс был не переведен, а вовсе уволен со службы из банка. Несмотря на это он через месяц, не более был принят на службу в Гвардейское экономическое общество по протекции генерал-майора Болотова [112], и потом я встречал его неоднократно там, в правлении, и на улицах Петербурга. На какую должность он поступил – не знаю.

В этом деле значительную роль сыграли его заступники из числа офицеров флота и его тесть – Зальца, бывший в хороших отношениях с главным командиром адмиралом Виреном, которые хлопотали за него, настаивая перед штабом крепости об оставлении его в Кронштадте. К поступлению же в Гвардейское экономическое общество содействие оказали также те же офицеры, и Прейсс, вероятно, продолжал собирать нужные ему сведения в Гвардейском экономическом обществе, возможно с еще большим успехом, чем в Кронштадте.

Обследование Аландских островов

17 мая 1915 года рано утром я получил от штаба VI армии за подписью генерал-квартирмейстера штаба генштаба, генерал-майора Баженова [113], телеграмму, из коей было видно, что начальник штаба требует моего немедленного, с получением сего, приезда в штаб. Отправившись тотчас же в Петербург, к генералу Баженову, я был принят им, и вместе с ним прошел к начальнику штаба генерал-майору Генерального штаба Михаилу Дмитриевичу Бонч-Бруевичу [114]. Начальник штаба сказал мне, чтобы я немедленно выехал в Ревель и далее на острова Эзель, Даго и Моон и обследовал их в стратегическом, тактическом и в отношении германского шпионажа, так как в штаб поступили сведения, что на островах неблагополучно. Расставаясь со мною, начальник штаба сказал мне: «Помните ротмистр Владимиров, что на Вас возлагается задача офицера Генерального штаба, и от успешности выполнения ее зависит наше положение в Балтийском море и на побережье такового». Я сказал, что надеюсь оправдать доверие генерала, и в тот же вечер выехал в Ревель.