Владимир Владимиров - Призраки измены. Русские спецслужбы на Балтике в воспоминаниях подполковника В. В. Владимирова, 1910–1917 гг.

«Аренсбургер Вохенблат»

Некоторую защиту австрийцам и германцам оказала газета «Аренсбургер Вохенблат». Когда в русской печати появилась корреспонденция «Аренсбургер Вохенблат» о неблагополучии острова Эзеля в отношении высылки врагов, тогда немецкая газета с особой раздраженностью заявила своим читателям, что уже все военнопленные высланы и действия местной полиции в этом направлении безупречны, а если кто и оставлен здесь, то по неизлечимой болезни. Эту же мысль высказала германофильствующая в некотором смысле газета «Сааремаа». Администрация, ведавшая высылкой врагов, почему-то не опровергла сообщения русской газеты. Несмотря на опровержение немецкой газеты, германский офицер фон Зидов, как назло, разгуливал ежедневно по парку и улицам, с сознанием своего достоинства и с пенсне на носу.

Германский офицер запаса фон Зидов

Являясь родственником баронов Нолькен, фон Зенгбуш и других, фон Зидов считался лицом неприкосновенным, и всякая попытка указать на него, как на представителя враждебной державы, могла повлечь негодование правящего островного класса острова Эзеля. Из-за фон Зидова чуть не пострадала эстонская газета «Хеель». В порыве патриотического чувства эта газета поведала читателям о том, что по городу Аренсбургу разгуливает какой-то германский офицер, и допустимо ли это. «Аренсбургер Вохенблат», защитница сородичей, сейчас же обвинила «Хеель» в травле эстов против помещиков.

По сему делу начальником обороны острова Эзеля, капитаном второго ранга фон Р…м, при содействии ротмистра барона П….а, было поручено одному офицеру пограничной стражи Ч. провести расследование, имеющее целью привлечь редактора к ответственности за распространение ложных слухов о германском офицере, о травле и т. п. Но, как оказалось, не было данных к привлечению редактора к ответственности указанной газеты. В прежнее время, когда слова Прибалтийских баронов в некоторых кругах ценились высоко, за подобную статью эстонскую газету давно закрыли и прекратили бы издание, но теперь обстоятельства круто изменились в пользу русского государственного дела. «Хеель», в свою очередь, потребовав доказательств травли, назвала попытку немецкой газеты провокационной. «Рижский вестник» по поводу провокации «Аренс<���бургер> Вохенбл<���ат>» замечает, что эстонская газета на своих страницах помещала сведения русских газет о жестокостях германцев, о планах немцев против России и т. п., за что и подверглась нападению немецкой газеты.

Печать

На о. Эзеле население было настоль терроризовано, что говорить о германских и австрийских немцах, а особенно о своих, было рискованно. Перепечатка и перевод статей Ренникова, Столыпина из «Нов<���ого> Времени» в газете «Хеель» были прекращены, так как военный цензор опасался всяких неприятностей. По поводу одной несуществовавшей в этой газете статьи – О нашем флоте, военный цензор, г. Лемет был вызван под угрозой с 11 на 12 декабря, в 2½ ночи в Салон-клуб (кабачок для бюргеров и чиновников) старшим помощником начальника уезда г. Городецким для объяснений и проверки слухов, по делам службы. Обиженный цензор искал удовлетворения, но не нашел его и вынужден был молчать. Газета «Хеель» – прогрессивного направления на о. Эзеле самая патриотичная и наиболее распространенная. В ней постоянно помещаются статьи в защиту отечества, действующая бодрящим образом на население и при редакции организован сбор пожертвований на нужды действующей армии. Эта газета в искренности своих чувств не уступает русским патриотическим изданиям. Другую позицию по отношению к войне заняла «Аренсб<���ургер> Вохенбл<���ат>», редактируемая бароном В.А. Фрейтаг-Лорингофеном (цензором состоит тесть редактора фон М[еллер]) и распространенная среди немецкого островного класса [159]. Эта газета – выходит один раз в неделю – и в первый период войны приглашала публику не верить поражениям германского флота, в зверства сородичей-соплеменников и тяжелому положению русским в германском плену, а также не печатала телеграмм об успешном действии наших войск против немцев и т. д. (№ 30, 1914).

Весьма интересно выступление названной газеты на защиту Германии. Со слов благополучно выбравшегося из Германии в первые дни войны Аренсбургского обер-пастора Блоссфельда [160], она красноречиво поспешила объявить читателям, что в Германии хорошее обращение с военнопленными и пленными вообще. Когда же в газете «Хеель» появилось сообщение о возмутительном обращении немцев с Аренсбургским мировым судьей М. [161], возвратившимся также из случайного плена из Германии, то почему-то «Аренсб<���ургер> Вохенбл<���ат>» сочла через месяц от своего имени опровергнуть такое сообщение. Сам мировой судья М. лично не опровергал сообщения и долго болел после пережитого в Германии. Кстати заметить, немецкая газета не может вполне отрешиться именовать столицу России « Petersburg » (№ 8–1915 г.). Названная газета с первых дней войны явно приняла неправильное направление, отличное от других местных, даже немецких изданий и продолжает благополучно существовать. Наконец, «Сааремаа», ведя общее хозяйство с указанной немецкой газетой, старается быть эстонской национальной газетой умеренного направления.

Обязательное постановление о немецком языке

Высшая правительственная власть, в ограждение достоинства русского языка и интересов русского народа во время войны тевтонов – врагов славянства – с Русским государством, издал ряд ограничительный мероприятий против свободного пользования вражеским языком в публичных местах. На о. Эзеле эти обязательные постановления выполнялись далеко не всеми и не достаточно, что известно всякому, в ком не заглохло русское чувство и не притупился слух. Пока в некоторых местных кружках велись академические дебаты о том, что разумеет под публичными местами и под демонстративными речами, разговоры на немецком языке широко и свободно раздавались по узким, кривым и длинным улицам г. Аренсбурга.

Казалось бы, что Аренсбургское пожарное общество, находящееся под Высочайшим покровительством Великой княгини Марии Павловны, и Эзельское отделение Императорского общества спасения на водах поведут внутреннее делопроизводство на русском языке, на языке Государя Императора и Отечества, но заправилы указанных обществ твердо решили отстаивать прежние позиции, прибегая к русскому языку при сношении с высшими официальными учреждениями.

Во избежание всяких случайностей, правящий класс, пользуясь милостями русского царя, предпочитал говорить в публичных собраниях преимущественно на французском и эстонском языках. А гимназистка VII кл<���асса> П…м, онемеченная эстонка, явившись на почту за посылкой, отказалась говорить по-русски. Не получив посылки, гимназистка разгневалась, пожаловалась отцу, тот к частному поверенному обратился за содействием к привлечению к судебной ответственности почтового чиновника, не имевшего права разговаривать по-немецки и не пожелавшего говорить на этом языке. Все бы разыгралось в любопытную историю, если бы не состоялось примирение на каких-то основаниях между чиновником и отцом гимназистки. Благодаря патриотически настроенным эстам, по сообщениям местных газет, двое помещиков: фон Гильденштуббе и огерманизованный эстонец Сюльд были оштрафованы за разговоры на немецком языке в правительственном учреждении. Но это почти единственный случай законного возмездия на массу демонстративных проявлений неуважения к приказаниям высших властей. Так как привлекать к ответственности лиц, демонстративно говоривших по-немецки, можно лишь при наличии двух свидетелей, то, естественно, всякий во избежание неприятностей предпочитает молчать и молчаливо возмущаться.