Владимир Макеев - В море Травкин

Пунктиком, особой чертой Ивана Васильевича было беспокойство о запасах электроэнергии, о наибольшей плотности аккумуляторных батарей. Впереди были белые ночи, когда корабль на поверхности может быть легко обнаружен, не успев запастись электроэнергией. Вместе с инженером-механиком Ильиным и парторгом Бойцовым Иван Васильевич решил провести техническую конференцию, поговорить о том, что может сделать каждый для экономии электроэнергии. Доклад поручили молодому коммунисту электрику Гримайло, содоклад Савельеву. Выступили многие моряки. Высказывались и электрики, и мотористы, и штурманские специалисты. У каждого нашлось, что сказать. Предлагали, спорили, принимали или отклоняли различные соображения. Слово имеет вес только тогда, когда становится делом. Предложения моряков на технической конференций вылились в сэкономленные в новом походе киловатты электроэнергии.

В апреле запланированный поход не состоялся. Опасаясь наших лодок, враг заминировал фарватеры у Кронштадта, сбросив значительное количество магнитно-акустических мин. Их траление, в том числе подрывом глубинными бомбами, продолжалось всю первую неделю мая. Противник вел артогонь по тралящим кораблям, по гаваням, но моряки продолжали выполнять свой долг, пока не завершили операцию.

Перед походом к начальнику штаба бригады пригласили двоих: командира «Щ-303» И. В. Травкина и командира «Щ-408» П. С. Кузьмина. Капитан 1-го ранга Курников рассказал об обстановке в море, вручил обоим командирам боевые приказы. Травкину он сказал:

— Вы уже не раз преодолевали противолодочную оборону немцев. Сейчас командование поручает вам провести в море первые лодки. Но если это сделать окажется невозможным, то хотя бы изучите и исчерпывающе доложите штабу соединения обстановку в районе противолодочных позиций.

Прорываться, думается, следует на больших глубинах на минимальной скорости и лишь в темное время суток. Если лодка застрянет в сетях, то, воспользовавшись темнотой, всплывать и освобождаться от них.

В разговоре с начальником штаба бригады было обусловлено, что, форсировав гогландскую позицию, Травкин укажет в донесении точный путь прохода через минные поля, район зарядки батарей, передаст сведения о кораблях противолодочной обороны врага. После получения данных от командира «Щ-303» из базы выйдут другие лодки. Затем Травкин будет пробиваться через найссар-порккала-удскую позицию. Когда это удастся, также будет передано донесение, и можно будет по разведанным маршрутам идти другим кораблям.

Вечером 7 мая на «Щ-303» прибыли командующий флотом и командир бригады. В. Ф. Трибуц провожал в поход не каждую лодку. Но тут был особый случай. И командующий флотом, и командир бригады, и командир «Щ-303» понимали, что есть боевые задачи, которые вряд ли выполнимы. В то же время они сознавали, что Травкин постарается сделать все, что окажется в его силах, готов к подвигу ради общего дела. Командующий снова «прошелся» по карте, говорил о деталях. На прощание Трибуц крепко обнял командира лодки, тепло попрощался с экипажем.

В ночь на 8 мая «Щ-303» и «Щ-408» в сопровождении пяти тральщиков и звена катеров морских охотников двинулись к Лавенсари. Как только корабли вышли из гавани, вражеские батареи открыли артиллерийский огонь. Наши катера поставили плотную дымзавесу, а орудия Кронштадта заставили замолчать фашистские батареи.

Вот и знакомый остров Лавенсари, еще не такой зеленый, каким был прошлым летом, но гостеприимный, ждавший лодку. Здесь сделали последние уточнения на карте по свежим разведданным. В светлое время суток лодка ложилась на грунт. Свободные от вахт моряки читали книги, играли в домино, в шахматы. Упорно проходили встречи между радистом Иваном Алексеевым и боцманом Григорием Мироновичем Рашковецким. Боцман играл очень сильно, поэтому все старались помогать, подсказывали радисту. На возражения боцмана дружно кричали:

— Шахматы — игра коллективная!

Но и подсказки не помогли. Рашковецкий, довольный победой, громко объявлял:

— Шах и мат интеллигенции!..

11 мая «Щ-303» покинула остров и взяла курс на запад. «Щ-408» осталась ждать первого сообщения от Травкина. На гогландской позиции наибольшую опасность представляли магнитные и противокатерные мины. Часть из них немецкие моряки связывали проволокой и притапливали, чтобы лодка намотала трос и проволоку на винт и подорвалась. Обнаружить же мины под водой было невозможно, поэтому лодка Травкина продвигалась медленно, делала 2–2,5 узла (примерно 3,5 километра в час). Но благодаря этому снижался шум винтов и при касании минрепа можно успеть отвести в сторону винты корабля.

В полдень 14 мая по переговорной трубе старший лейтенант Бутырский доложил из первого отсека:

— Справа по носу скрежет минрепа!

Травкин услышал, как из носовой части леденящий душу звук передвигался в район рубки. Знакомый скрежет, но к нему все-таки трудно было привыкнуть.

— Право руля! — быстро среагировал капитан 3-го ранга.

Минреп с миной отошел от корпуса.

И вот снова минрепы, еще и еще. Порой казалось, что невозможно преодолеть это заграждение, но, анализируя пройденный путь, Иван Васильевич заметил, что минные линии отстоят друг от друга на расстоянии полукилометра, а мины в них — в сорока-пятидесяти метрах. Можно было сделать кое-какие расчеты, облегчившие дальнейший путь корабля.

Когда Травкин производил расчеты, ему вспомнились слова английского флотоводца Нельсона: «Умейте считать». Дело, конечно, не только в подсчете, сколько перед тобой кораблей врага или какие взяты трофеи. Все гораздо глубже и нужнее: считать свои возможности, вычислять врага, зная его тактику, уклоняться в соответствии с расчетами, сделанными впрок, заранее и во время боя. «А я и считаю», — соглашаясь с мыслью адмирала, высказался вслух наш командир…

Настало время поворота на новый курс. Маневр опасный на минном поле, так как при циркуляции увеличивается вероятность встречи с миной. Заканчивали поворот, когда из первого отсека доложили, что с правого борта слышны глухие удары. Травкин приказал переложить руль вправо.

Стук продолжался, приближался к корме. Командир лодки понял, что случилась беда: корабль тащит за собой мину, и она стучит по корпусу. При каждом следующем ударе может грянуть взрыв. К счастью, удары вскоре прекратились, оторвалась, наконец-то, грозная мина. Все облегченно вздохнули. Про себя Травкин отметил другое: в критической ситуации все члены экипажа действовали четко, слаженно.

Пройдя минное заграждение, всплыли. Обстановка была спокойной. Травкин и Калинин, неторопливо покуривая, разговаривали.

— Когда теперь вернемся, увидим купол Кронштадтского морского собора, — заметил Травкин.