Владимир Высоцкий - Ни единою буквой не лгу: Стихи и песни

Кто захочет уйти, зову сердца не внемля?!

Но спускаемся мы с покоренных вершин…

Что же делать — и боги спускались на землю.

Так оставьте ненужные споры —

Я себе уже все доказал:

Лучше гор могут быть только горы —

На которых еще не бывал.

Сколько слов и надежд, сколько песен и тем

Горы будят у нас — и зовут нас остаться.

Но спускаемся мы — кто на год, кто совсем,

Потому что всегда мы должны возвращаться.

Так оставьте ненужные споры —

Я себе уже все доказал:

Лучше гор могут быть только горы —

На которых никто не бывал!

Заказана погода нам удачею самой,

Довольно футов нам под киль обещано,

И небо поделилось с океаном синевой —

Две синевы у горизонта скрещены.

Не правда ли, морской хмельной невиданный

простор

Сродни горам в безумье, буйстве, кротости;

Седые гривы волн чисты, как снег на пиках гор,

И впадины меж ними — словно пропасти…

Служение стихиям не терпит суеты.

К двум полюсам ведет меридиан.

Благословенны вечные хребты!

Благословен Великий океан!

Нам сам Великий Случай — брат, Везение —

сестра,

Хотя — на всякий случай — мы встревожены.

На суше пожелали нам «ни пуха ни пера»,

Созвездья к нам прекрасно расположены.

Мы все — впередсмотрящие, все начали с азов,

И если у кого-то невезение —

Меняем курс, идем на «SOS» как там,

в горах, — на зов,

На помощь, прерывая восхождение.

Служение стихиям не терпит суеты.

К двум полюсам ведет меридиан.

Благословенны вечные хребты!

Благословен Великий океан!

Потери подсчитаем мы, когда пройдет гроза,

Не сединой, а солью убеленные,

Скупая океанская огромная слеза

Умоет наши лица просветленные.

Взята вершина, клотики вонзились в небеса.

С небес на землю — только на мгновение.

Едва закончив рейс, мы поднимаем паруса —

И снова начинаем восхождение.

Служение стихиям не терпит суеты.

К двум полюсам ведет меридиан.

Благословенны вечные хребты!

Благословен Великий океан!

Мы говорим не «штормы», а «шторма»,—

Слова выходят коротки и смачны.

«Ветра» — а не «ветры» — сводят нас с ума,

Из палуб выкорчевывая мачты.

Мы на приметы наложили вето,

Мы чтим чутье компасов и носов.

Упругие тугие мышцы ветра

Натягивают кожу парусов.

На чаше звездных подлинных Весов

Седой Нептун судьбу решает нашу.

И стая псов, голодных Гончих Псов,

Надсадно воя, гонит нас на Чашу.

Мы — призрак легендарного корвета,

Качаемся в созвездии Весов.

И словно заострились струи ветра

И вспарывают кожу парусов.

По курсу — тень другого корабля.

Он шел, и в штормы хода не снижая.

Глядите: вон болтается петля

На рее, по повешенным скучая.

С ним провиденье поступило круто:

Лишь вечный штиль — и прерван ход часов,

Попутный ветер, словно бес, попутал —

Он больше не находит парусов.

Нам кажется, мы слышим чей-то зов —

Таинственные четкие сигналы…

Не жажда славы, гонок и призов

Бросает нас на гребни и на скалы.

Изведать то, чего не ведал сроду,—

Глазами, ртом и кожей пить простор!..

Кто в океане видит только воду,

Тот на земле не замечает гор.

Пой, ураган, нам злые песни в уши,

Под череп проникай и в мысли лезь,

Лей звездный дождь, вселяя в наши души

Землей и морем вечную болезнь.

На судне бунт. Над нами чайки реют.

Вчера — из-за дублонов золотых —

Двух негодяев вздернули на рею.

Но мало — нужно было четверых!

Ловите ветер всеми парусами!

К чему гадать?! Любой корабль — враг.

Удача — миф. Но эту веру сами

Мы создали, поднявши черный флаг!

Катился ком по кораблю от бака,

Забыто все — и честь, и кутежи.

И, подвывая (может быть, от страха),

Они достали длинные ножи.

Вот двое в капитана пальцем тычут —

Достать его! — и им не страшен черт!

Но капитан вчерашнюю добычу

При всей команде выбросил за борт.

И вот волна, подобная надгробью,

Все смыла, с горла сброшена рука!

Бросайте ж за борт все, что пахнет кровью,

И верьте, что цена невысока!

Ловите ветер всеми парусами!

К чему гадать?! Любой корабль — враг.

Удача — здесь! И эту веру сами

Мы создали, поднявши черный флаг!

Упрямо я стремлюсь ко дну:

Дыханье рвется, давит уши…

Зачем иду на глубину —

Чем плохо было мне на суше?

Там, на земле, — и стол, и дом.

Там — я и пел, и надрывался…

Я плавал все же — хоть с трудом,

Но на поверхности держался.

Линяют страсти под луной

В обыденной воздушной жиже,

А я вплываю в мир иной:

Тем невозвратнее — чем ниже.

Дышу я непривычно — ртом.

Среда бурлит — плевать на среду!

Я погружаюсь, и притом —

Быстрее, в пику Архимеду.

Я потерял ориентир —

Но вспомнил сказки, сны и мифы:

Я открываю новый мир,

Пройдя коралловые рифы.

Коралловые города…

В них многорыбно, но — не шумно:

Нема подводная среда,

И многоцветна, и разумна.

Где ты, чудовищная мгла,

Которой матери стращают?

Светло — хотя ни факела,

Ни солнца мглу не освещают!

Все гениальное и не-

допонятое — всплеск и шалость.

Спаслось и скрылось в глубине —

Все, что гналось и запрещалось.

Дай Бог, я все же дотону,

Не дам им долго залежаться!

И я вгребаюсь в глубину,

И — все труднее погружаться.

Под черепом — могильный звон,

Давленье мне хребет ломает,

Вода выталкивает вон,

И — глубина не принимает.

Я снял с острогой карабин,

Но камень взял (не обессудьте),

Чтобы добраться до глубин,

До тех пластов — до самой сути.

Я бросил нож — не нужен он:

Там нет врагов, там все мы — люди,

Там каждый, кто вооружен,—

Нелеп и глуп, как вошь на блюде.

Сравнюсь с тобой, подводный гриб,

забудем и чины, и ранги.

Мы снова превратились в рыб,

И наши жабры — акваланги.

Нептун — ныряльщик с бородой,

Ответь и облегчи мне душу:

Зачем простились мы с водой,

Предпочитая влаге — сушу?

Меня сомненья — черт возьми! —

Давно буравами сверлили:

Зачем мы сделались людьми?

Зачем потом заговорили?

Зачем, живя на четырех,

Мы встали, распрямивши спины?

Затем — и это видит Бог,—

Чтоб взять каменья и дубины!

Мы умудрились много знать,

Повсюду мест наделать лобных,

И предавать, и распинать,

И брать на крюк себе подобных!

И я намеренно тону,

Ору: «Спасите наши души!»

И если я не дотяну,—

Друзья мои, бегите с суши!

Назад — не к горю и беде,

Назад и вглубь — но не ко гробу,

Назад — к прибежищу, к воде,