Владимир Высоцкий - Ни единою буквой не лгу: Стихи и песни

«Поиграй», — я сажусь и читаю.

Все равно я ужасно скучаю!

Сэр! Возьмите Алису с собой!

Пусть дома поднимется переполох

И пусть наказанье грозит — я согласна,—

Глаза закрываю, считаю до трех…

Что будет, что будет! Волнуюсь ужасно.

Но что именно — право, не знаю.

Все смешалось в полуденный зной:

Почитать? — я сажусь и играю,

Поиграть? — ну, я с кошкой читаю.

Все равно я скучать ужасаю!

Сэр! Возьмите Алису с собой!

Догонят ли в воздухе — или шалишь —

Летучая кошка летучую мышь,

Собака летучая — кошку летучую?

Зачем я себя этой глупостью мучаю?!

А раньше я думала, стоя над кручею:

Ах, как бы мне сделаться тучей летучею!

Ну вот! Я и стала летучею тучею.

Ну вот и решаю по этому случаю:

Догонят ли в воздухе — или шалишь —

Летучую кошку летучая мышь?..

Слезливое море вокруг разлилось,

И вот принимаю я слезную ванну.

Должно быть, по морю из собственных слез

Плыву к Слезовитому я океану.

Растеряешься здесь поневоле —

Со стихией одна на один!

Может, зря проходили мы в школе,

Что моря — из поваренной соли…

Хоть бы льдина попалась мне, что ли,

Или встретился добрый дельфин!..

Спасите! Спасите! О ужас, о ужас!

Я больше не вынырну, если нырну.

Немного проплаваю, чуть поднатужусь,

Но силы покинут — ия утону.

Вы мне по секрету ответить могли бы:

Я — рыбная мышь или мышная рыба?

Я тихо лежала в уютной норе,

Читала, мечтала и ела пюре.

И вдруг — это море около,

Как будто кот наплакал.

Я в нем, как мышь, промокла,

Продрогла, как собака.

Спасите! Спасите! Хочу я, как прежде,

В нору — на диван из сухих камышей!..

Здесь плавают девочки в верхней одежде,

Которые очень не любят мышей.

И так от лодыжек дрожу до ладошек,

А мне говорят про терьеров и кошек.

А вдруг кошкелот на меня нападет,

Решив по ошибке, что я мышелот!

Ну вот! Я зубами зацокала

От холода и страха.

Я здесь, как мышь, промокла,

Продрогла, как собака.

У Джимми и Билли всего в изобилье —

Давай не зевай, сортируй, собирай!..

И Джимми и Билли давно позабыли,

Когда собирали такой урожай.

И Джимми и Билли, конечно, решили

Закапывать яблоки в поте лица.

Расстроенный Билли сказал: «Или-или!

Копай, чтоб закончилась путаница!»

И Джимми и Билли друг друга побили.

Ура! Караул! Закопай! Откопай!

Ан глядь — парники все вокруг подавили.

Хозяин, где яблоки? Ну-ка, решай!

У Джимми и Билли всего в изобилье —

Давай не зевай, сортируй, собирай!..

И Джимми и Билли давно позабыли,

Когда собирали такой урожай!

Послушайте все — ого-го, эге-гей! —

Меня — попугая — пирата морей!

Родился я в тыща каком-то году

В банано-лиановой чаще.

Мой папа был папа-пугай какаду,

Тогда еще не говорящий.

Но вскоре покинул я девственный лес:

Взял в плен меня страшный Фернандо Кортес.

Он начал на бедного папу кричать,

А папа Фернанде не мог отвечать,

Не мог — не умел — отвечать.

И чтоб отомстить, от зари до зари

Учил я три слова, всего только три,

Упрямо себя заставлял — повтори:

«Карамба!», «Коррида!!» и «Черт побери!!!»

Послушайте все — ого-го, эге-гей! —

Рассказ попугая — пирата морей!

Нас шторм на обратной дороге застиг,

Мне было особенно трудно.

Английский фрегат под названием «бриг»

Взял на абордаж наше судно.

Был бой рукопашный три ночи, три дня —

И злые пираты пленили меня.

Так начал я плавать на разных судах —

В районе экватора, в северных льдах…

На разных пиратских судах.

Давали мне кофе, какао, еду,

Чтоб я их приветствовал:

«Хау ду ю ду!»

Но я повторял от зари до зари:

«Карамба!», «Коррида!!» и «Черт побери!!!»

Послушайте все — ого-го, эге-гей! —

Меня — попугая — пирата морей!

Лет сто я проплавал пиратом, и что ж?

Какой-то матросик пропащий

Продал меня в рабство за ломаный грош,

А я уже был — говорящий.

Турецкий паша нож сломал пополам,

Когда я сказал ему: «Паша, садам!»

И просто кондрашка хватила пашу,

Когда он узнал, что еще я пишу,

Считаю, пою и пляшу.

Я Индию видел, Иран и Ирак.

Я — инди-и-видум — не попка-дурак.

(Так думают только одни дикари).

Карамба! Коррида!! И — черт побери!!!

Я Баба Яга,

вот и вся недолга.

Я езжу в немазаной ступе.

Я к русскому духу не очень строга:

Люблю его… сваренным в супе.

Ох, надоело с метелкой гонять,

Зелье я переварила.

Нет, чтой-то стала совсем изменять

Наша нечистая сила!

Добрый день, добрый тень!

Я дак Оборотень,

Неловко на днях обернулся:

Хотел превратиться в дырявый плетень,

Да вот посередке запнулся.

Кто я теперь — самому не понять,

Эк меня, братцы, скривило!..

Нет, чтой-то стала нам всем изменять

Наша нечистая сила!

Я старый больной

озорной Водяной,

Но мне надоела квартира.

Лежу под корягой, простуженный, злой,

Ведь в омуте мокро и сыро.

Вижу намедни — утопленник. Хвать!

А он меня пяткой по рылу…

Нет, перестали вконец уважать

Нашу нечистую силу!

Такие дела:

Лешачиха со зла,

Лишив меня лешевелюры,

Вчера из дупла на мороз прогнала —

У ней с Водяным шуры-муры.

Со свету стали совсем изживать,

Прост-таки гонят в могилу…

Нет, перестали совсем ублажать

Нашу нечистую силу!

Эй, народ честной, незадачливый!

Эй вы, купчики да служилый люд,

Живо к городу поворачивай —

Зря ли в колокол с колоколен бьют!

Все ряды уже с утра

Позахвачены —

Уйма всякого добра,

Всякой всячины:

Там точильные круги —

Точат лясы,

Там лихие сапоги —

Самоплясы.

Тагарга-матагарга,

Во столице ярмарка,

Сказочно-реальная,

Цветомузыкальная.

Богачи и голь перекатная,

Покупатели все, однако, вы.

И хоть ярмарка не бесплатная,

Все на ярмарке одинаковы.

За едою в закрома

Спозараночка

Скатерть сбегает сама —

Самобраночка.

Кто не схочет есть и пить,

Тем — изнанка:

Их начнет сама бранить

Самобранка.

Тагарга-матагарга,

Во, какая ярмарка:

Праздничная, вольная,

Белохлебосольная.

Вот и шапочки-невидимочки.

Кто наденет их — станет барином.

Леденцы во рту — словно льдиночки,

И жар-птица есть в виде жареном.

Прилетали год назад

Гуси-Лебеди,—

А теперь они лежат

На столе, гляди!

Эй, слезайте с облучка,

Добры люди,

Да из Белого Бычка

Ешьте студень!

Тагарга-матагарга,

Всем богата ярмарка!