Томас Рикс - Черчилль и Оруэлл [Битва за свободу] [litres]

Ни в мемуарах Черчилля, ни в исчерпывающей биографии Мартина Гилберта это не упоминается, но у Черчилля состоялась еще одна встреча 10 мая. Вечером того дня он ужинал со старшим офицером разведки Уильямом Стивенсоном, которого решил отправить в Америку. Его миссия включала три цели: добиться военной помощи для Британии, нейтрализовать вражескую разведку в Западном полушарии и «со временем втянуть Соединенные Штаты в войну» [393] Anthony Cave Brown, C: The Secret Life of Sir Stewart Menzies, Spymaster to Winston Churchill (New York: Macmillan, 1987), 263. . Возможно, это был самый важный приказ, отданный Черчиллем за всю войну, и случилось это всего через несколько часов после его назначения премьер-министром.

Черчилль лег спать в 3 часа ночи, «испытывая громадное облегчение»: «Наконец у меня были полномочия, чтобы руководить всем происходящим» [394] Churchill, The Second World War, Vol. I: The Gathering Storm , 667. . Впервые в жизни он засыпал премьер-министром. Закончились «десять лет политической опалы», как напишет он позднее.

Надолго ли? Вероятность того, что Черчилль станет всего лишь временно исполняющим обязанности лидера, казалась высокой, и были люди, убежденные именно в таком развитии событий.

Собственная партия Черчилля не сплотилась вокруг него даже после его назначения. По поводу нового премьер-министра Дж. К. К. Дэвидсон сообщил своему политическому союзнику, бывшему премьер-министру Стэнли Болдуину: «Тори не доверяют Уинстону» [395] Gilbert, Churchill: Finest Hour , 327. . Это не пустое наблюдение, с учетом того факта, что Дэвидсон в прошлом был председателем Консервативной партии. Он надеялся, что Черчилль не задержится на посту премьера, и предсказывал: «Когда закончатся первые бои, вполне вероятно появление более адекватного правительства». Питер Экерсли, член парламента из тори, пророчил: «Уинстон не продержится и пяти месяцев» [396] Andrew Roberts, Eminent Churchillians (London: Phoenix, 1995), 159. .

Черчилль иногда и сам отвечал уколами. В том году фабрика, принадлежавшая бывшему премьер-министру Болдуину, была разбомблена немцами, и Черчилль едко заметил: «Как невеликодушно с их стороны» [397] Там же, 168. .

13 мая 1940 г., впервые войдя в палату общин в качестве премьер-министра, он был встречен менее громкими аплодисментами, чем Чемберлен, сложивший свои полномочия. «В первые недели меня приветствовали, главным образом, со скамей лейбористов» [398] Robert Rhodes James, ed., Chips: The Diaries of Sir Henry Channon , (London: Weidenfeld & Nicolson, 1967), 252. См. также: Richard Toye, The Roar of the Lion: The Untold Story of Churchill’s World War II Speeches (Oxford: Oxford University Press, 2013), 42. Слова Черчилля: Churchill, The Second World War, Vol. II: Their Finest Hour , 10. , – будет он вспоминать впоследствии. Тронутый некоторыми приветственными речами [399] Nicolson, The War Years , 85. , Черчилль вытер увлажнившиеся глаза.

В 14:45 он встал и начал произносить речь. Он представил свой кабинет военного времени – пятерых самых влиятельных членов нового правительства, – после чего заговорил как глашатай: «Мне нечего предложить, кроме крови, тяжелого труда, слез и пота» [400] . Hansard , 13 May 1940. , – перефразируя строки поэмы Байрона «Бронзовый век» [401] Michael Shelden, Young Titan: The Making of Winston Churchill (New York: Simon & Schuster, 2013), 7. , укоряющие британских баронов в том, что «чужая кровь и слезы – их доход» [402] Пер. Ю. Балтрушайтиса. – Прим. пер. .

Он произнес мощную действенную речь, прежде всего благодаря простоте.

Вы спрашиваете, какая у нас политика? Я отвечу: воевать на море, на суше и в воздухе, со всей нашей энергией и всеми силами, которые сможет дать нам Бог; вести войну против чудовищной тирании, которую никакая другая не превосходит мрачным, скорбным перечнем преступлений против человечности. Вот наша политика.

Вы спрашиваете, какая у нас цель? Я могу ответить одним словом: победа, победа любой ценой, победа, несмотря на весь ужас, победа, каким бы долгим и тяжелым ни оказался путь к ней, потому что без победы нам не выжить.

Это нужно осознать; не выжить Британской империи, не выжить всему тому, за что стоит Британская империя, не выжить многовековым мечтам и стремлениям, что человечество двинется вперед к своим целям.

Эта речь не уступает лучшим статьям Оруэлла, конечно, с той оговоркой, что сохранение Британской империи едва ли было целью Оруэлла. Обращаясь не только к парламенту, но к британской нации и к миру, Черчилль очертил новый, более жесткий курс. Он пришел к креслу премьер-министра не как миротворец и не станет миротворцем. Его политика – политика войны в стремлении к победе. Не будет больше разговоров о поиске компромисса с Германией, например о том, чтобы отказаться от колоний в порядке урегулирования конфликта.

Оруэлл, что удивительно для левого, был воодушевлен приходом Черчилля во власть. «Впервые за несколько десятилетий у нас правительство, наделенное воображением», – написал он [403] George Orwell, ”Letter to the Editor of Time and Tide,“ in The Collected Essays, Journalism and Letters of George Orwell, Volume 2: My Country Right or Left, 1940–1943 , ed. Sonia Orwell and Ian Angus (New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1968), 28. Далее: Orwell, CEJL , vol. 2. .

Черчилль не только объединял нацию. Ему нужно было упрочить и собственное положение. Многим другим политическим лидерам было не очевидно, что он пришел всерьез и надолго, что он не просто временная фигура, пока не рассосется кризис.

С середины мая до середины июня 1940 г. положение Черчилля оставалось неопределенным. Вопрос взаимодействия с американцами и обеспечения их участия в войне продолжал волновать его. Утром 18 мая, начиная девятый день на посту премьер-министра, он сказал своему сыну Рэндольфу, пока брился, что рассчитывает не только на выживание, но и на победу Британии в войне. «Я хочу сказать, что мы можем победить их», – пояснил он.

Удивленный Рэндольф ответил: «Я всей душой «за», но не представляю, как вы этого добьетесь».

Черчилль вытер лицо, обернулся к сыну и сказал с огромной страстью: «Втяну Соединенные Штаты» [404] Gilbert, Churchill: Finest Hour , 358. . То же самое он заявил в разговоре с командованием Королевского ВМФ: «Первое, что нужно сделать, – втянуть в войну США. После этого можно решать, как мы будем побеждать» [405] Stephen Roskill, Churchill and the Admirals (New York: William Morrow, 1978), 126. .

Посол Кеннеди по-прежнему недооценивал Черчилля и ждал скорой победы Германии. «Ситуация ужасная, – писал он жене 20 мая 1940 г. – Я думаю, все кончено… Англичане будут сражаться до конца, но я просто не верю, что они смогут бесконечно выдерживать бомбардировки» [406] Nasaw, The Patriarch , 447. . В начале июня Кеннеди написал своему сыну Джо-младшему: «Я не вижу впереди ничего, кроме бойни» [407] Там же, 350. . Честно говоря, американский посол в Париже Уильям Буллит занимал ту же позицию и советовал Рузвельту в мае 1940 г. обдумать возможность того, что Британия сформирует фашистское правительство, которое будет стремиться к перемирию с Германией. «Это будет означать, что британский флот станет нашим противником», – предупреждал он [408] Orville Bullitt, ed., For the President: Personal and Secret: Correspondence Between Franklin D. Roosevelt and William C. Bullitt (Boston: Houghton Mifflin, 1972), 428. .