Томас Рикс - Черчилль и Оруэлл [Битва за свободу] [litres]

В 1944–1945 гг. англо-американский союз не имел другого направления развития, кроме снижения. Черчилль понял это в Тегеране, и это предопределило его восприятие последних двух лет войны.

Три напряженных момента осложняли его отношения с союзниками. Американцев раздражало нежелание Черчилля открывать второй фронт в Европе. Создавалось впечатление, что Рузвельт в 1944 г. порой отделывается от Черчилля, не спеша отвечать на послания премьер-министра. Отчасти, разумеется, это объяснялось болезнью президента. Дафф Купер, бывший министр информации, в дальнейшем британский посол в Париже, жаловался в письме жене в апреле 1944 г., что британская политика «скована упрямым старой калекой» [831] Artemis Cooper, ed., A Durable Fire: The Letters of Duff and Diana Cooper, 1913–1950 (London: HarperCollins, 1983), 305. – президентом Рузвельтом. Однако и дистанция между ними росла. Американцы попросту больше не нуждались в британцах. Они собирались выиграть войну и в результате завладеть миром.

Черчилль также сознавал упадок Британии. Он прибегал к риторическим подтасовкам, когда торжественно заявлял: «Я стал первым министром короля не для того, чтобы председательствовать при ликвидации Британской империи» [832] Winston Churchill (speech, Lord Mayor’s Luncheon, 10 November 1942), доступно онлайн: Web site of the Churchill Society. . Он почти наверняка осознавал, что Великобритания выйдет из войны лишь тенью себя прежней.

Выходки Черчилля также принимают сомнительный характер. К 1944 г. генерал Брук был по горло сыт премьер-министром. В январе того года он написал: «Боже, как я устал работать с ним» [833] Field Marshal Lord Alanbrooke, The War Diaries: 1939–1945 , ed. Alex Danchev and Daniel Todman (Berkeley: University of California Press, 2002), 515. . Через месяц: «Я часто не могу понять, сам ли я схожу с ума, или он действительно ненормален» [834] Там же, 521. . В марте: «Он утратил всякое равновесие и находится в очень опасном настроении» [835] Там же, 528. . В том же месяце: «Мне кажется, что я прикован к колеснице буйнопомешанного!» [836] Там же, 534.

В июне 1944 г. после высадки десанта союзников в Нормандии Брук записал: «Мы вытерпели долгий мучительный вечер, слушая бредни Уинстона о стратегии» [837] Там же, 561. . В своем дневнике он заклеймил Черчилля «совершенно несведущим в стратегии, тонущим в деталях, на которые не стоило обращать внимания, в результате даже не видящим стратегическую проблему в ее истинном свете» [838] Там же, 568. . Вот его окончательный вывод о Черчилле: «Я ни к кому не испытывал такого восхищения и вместе с тем презрения» [839] Там же, 590. .

Пожалуй, Брук был сильнее всего взбешен после заседания 6 июля 1944 г., когда Лондон подвергся обстрелу германскими крылатыми ракетами Фау-1 (V-1). Одна из них, как уже упоминалось, разрушила квартиру Оруэлла.

Он был очень утомлен своим выступлением в парламенте по поводу летающих авиабомб и пытался взбодриться выпивкой. В результате он пришел в дурное, пьяное расположение духа, стал плаксивым, склонным во всем видеть оскорбление, подозрительным и настроенным мстительно по отношению к американцам. Настолько мстительно, что это извратило все его представление о стратегии. Я сразу же серьезно поссорился с ним. Он начал поносить Монти за то, что операции не осуществляются быстрее, по всей видимости, Эйзенхауэр сказал ему, что Монти слишком осторожен. Я вспылил и спросил его, не может ли он на пять минут довериться своим генералам, вместо того чтобы постоянно оскорблять и унижать их. Он ответил, что никогда ничего подобного не делал… Затем он выдвинул ряд инфантильных предложений… [840] Там же, 566.

Значительная часть того, о чем Брук писал в дневнике и что многие поставят Черчиллю в вину после войны, реагируя на его эгоцентричные мемуары о Второй мировой, было правдой. Как военный лидер Черчилль продемонстрировал много недостатков [841] Подробнее об этом см. в кн.: Carlo D’Este, Warlord: A Life of Winston Churchill at War, 1874–1945 (New York: HarperCollins, 2008), 395. . Он пренебрегал логистикой. Он не оценил значение морской авиации и ряда других важнейших аспектов войны. Как многие британцы, он продолжал считать авианосцы «глазами флота», сторожевым охранением, помогающим направлять усилия крейсеров и линкоров, а не новой мощной силой, приходящей на смену линкорам [842] См., например, его меморандум от 12 сентября 1939 г., перепечатанный в кн.: Winston S. Churchill, The Second World War, Volume I: The Gathering Storm (Boston: Houghton Mifflin, 1948), 434–35. . Он недооценил роль, которую сыграли в войне немецкие подводные лодки [843] David Reynolds , In Command of History: Churchill Fighting and Writing the Second World War (New York: Random House, 2005), 114. . Как его генералы, он занижал военные возможности Японии и в то же время переоценивал способность вооруженных сил Британии удержаться в Азии, особенно в Сингапуре. В общем, как писал один из его исследователей, «не будет несправедливым сказать, что Черчилль грешил рядом ложных представлений, если не иллюзий, о Дальнем Востоке, которые повлияли на его решения как государственного деятеля и на его сочинения как историка» [844] Maurice Ashley, Churchill as Historian (New York: Scribner, 1969), 189. .

В начале войны Черчилль упорно верил, что победы можно будет достичь, главным образом, бомбардировками Германии, а не вторжением в нее, возможно, потому, что не мог придумать убедительной теории, объясняющей, как Британия до вступления американцев в войну могла бы добиться преимущества. «Когда я оглядываюсь вокруг, размышляя, как мы можем победить в войне, то вижу лишь один верный путь, – писал он в июле 1940 г., – и это должны быть разрушительные, уничтожающие все налеты тяжелых бомбардировщиков нашей страны на родину нацистов. Мы должны суметь одолеть их таким образом, иного выхода я не вижу» [845] Colville, The Fringes of Power , 186–87. См. также: Churchill, The Second World War, Volume III: The Grand Alliance (Boston: Houghton Mifflin, 1950), 806–7. .

Черчилль увлекался рейдами и непрямыми атаками, часто в ущерб главной цели. «Уинстон обожал смешные операции», – прокомментировал его умный советник сэр Десмонд Мортон [846] R. W. Thompson, Churchill and Morton (London: Hodder & Stoughton, 1976), 48. . Черчилль переоценивал выгоду, которую дал бы захват Италии. Он был главной движущей силой высадки в Анцио к юго-западу от Рима [847] См., например: Sir Charles Wilson, later Lord Moran, Churchill: Taken from the Diaries of Lord Moran (Boston: Houghton Mifflin, 1966), 169. , обернувшейся одним из самых тяжелых кризисов для союзников. Слишком полагаясь на свой опыт Первой мировой войны, Черчилль не понял, что моторизация войск снизила роль пехоты и увеличила значение артиллерии и танков во Второй мировой [848] Sir Ian Jacob, in John Wheeler-Bennett, ed., Action This Day: Working with Churchill (New York: St. Martin’s, 1969), 201. . Это «слепое пятно», вероятно, мешало ему оценить боевую мощь американцев в 1944–1945 гг. и заставляло затягивать высадку во Франции, в то же время усиливая атаки на периферии гитлеровской коалиции.