Томас Рикс - Черчилль и Оруэлл [Битва за свободу] [litres]

Из Америки через Атлантику шел мощный поток людей, техники и энергии. К середине 1944 г. американцы превосходили британцев в боевой эффективности. Их части были высоко моторизованы, что делало их намного более мобильными, чем британскую пехоту. Во Франции в 1944 г. британский фельдмаршал Бернард Монтгомери не согласился с предложенным американским генералом Лоутоном Коллинзом планом логистики, заявив, что корпус (группа обычно из трех дивизий общей численностью около 50 тысяч человек) невозможно снабжать по единственной дороге. Коллинз дерзко ответил: «Что ж, Монти, может, для британцев это и невозможно, а мы можем» [861] J. Lawton Collins, Lightning Joe (Baton Rouge: Louisiana State University Press, 1979), 292. .

Британцы уступили американцам, потому что переоценили свой технологический уровень и недооценили американскую прыть. Британская промышленность была в упадке, одной из причин которого являлось пренебрежение британской аристократией прикладными науками. Британией долгое время, как заметил Оруэлл, «правили ограниченные, чудовищно нелюбопытные люди», считавшие естественно-научные дисциплины «сомнительным занятием» и даже «презиравшие» их [862] Первая цитата: George Orwell, ”Wells, Hitler and the World State,“ in CEJL , vol. 2, 143–44. Вторая цитата: George Orwell, ”Such, Such Were the Joys,“ in The Collected Essays, Journalism and Letters of George Orwell, Volume 4: In Front of Your Nose, 1945–1950 , ed. Sonia Orwell and Ian Angus (New York: Harcourt Brace Jovanovich, 1968), 336. Далее: Orwell, CEJL , vol. 4. .

Черчилль сознавал этот просчет. В декабре 1944 г. он писал министру промышленности о новом на тот момент чудо-лекарстве пенициллине: «Печально узнать, что, несмотря на то что это британское открытие, американцы настолько нас опередили не только в объемах выпуска, но и в технологии производства» [863] Winston S. Churchill, The Second World War, Volume VI: Triumph and Tragedy (Boston: Houghton Mifflin, 1953), 713. . Однако даже высоко оценивая радары, ядерное оружие и другие чудеса техники своего времени, Черчилль пренебрегал британской наукой в своих исторических сочинениях. В его текстах, заметил историк Рональд Левин: «Промышленной революции словно и не было. Не удостаиваются ученые и похвального отзыва, в отличие от воинов и государственных деятелей. Ньютона, Фарадея, Резерфорда и их коллег он обходит молчанием или ограничивается несколькими случайными словами в их адрес» [864] Ronald Lewin, Churchill as Warlord (London: Scarborough, 1973), 19. .

В этом отношении Черчилль не был одинок среди историков. Ученые, вышедшие из среды аристократии, часто отражают предубеждения своей узкой группы. Британские историки в течение долгих лет возмущались социальными сдвигами, вызванными промышленной революцией. Один из самых влиятельных из них, Джордж Тревельян, который родился на два года позже Черчилля и тоже был сыном видного британского политика, почти дошел до обличения науки и технологии как антибританских явлений, что странно для представителя нации, которая всего несколько десятилетий назад проложила путь промышленной революции. «Уже в середине XIX в. перемены в промышленности порождали вульгарность масс, которой наряду с появлением новой журналистики, упадком провинции и механизацией жизни было суждено в скором времени погубить высокие стандарты литературной культуры, – писал он в «Социальной истории Англии». – Научное образование, когда оно, наконец, появилось, с неизбежностью вытеснило гуманизм» [865] George Trevelyan, English Social History: A Survey of Six Centuries from Chaucer to Queen Victoria (New York: Longman, 1978), 457. .

Историк Коррелли Барнетт обнаружил, что в результате такого отношения элиты отставание с практическим применением научных достижений в ХХ в. стало постоянной проблемой Британии. Изучив производство британских танков во время Второй мировой войны, он пришел к выводу, что недостатки их механики были «по большей части, виной коммерческих фирм, некомпетентных в проектировании, разработке и производстве», что танки стали жертвой «поспешного, неумелого конструирования по отдельным элементам вместо тщательного технического проектирования и испытания; точно та же пагубная модель, что и в случае новых моделей британских автомобилей после войны» [866] Correlli Barnett, The Audit of War: The Illusion & Reality of Britain as a Great Nation (London: Macmillan, 1986), 161, 164, 180–81. . Это, как отмечает он, одна из причин того, что Соединенные Штаты с 1939 по 1944 г. произвели для Британии больше танков, чем сама Британия. Эта удручающая схема повторялась в отношении множества других продуктов: грузовых автомобилей, радаров, радио – практически в каждой технологической сфере, за исключением реактивных двигателей, где Британия продолжала демонстрировать совершенство. Однако и здесь пришлось обратиться к Америке, где производились лопатки турбин и импеллеры, не разрушающиеся при высоком давлении.

Некоторые ученые оспорили аргументы Барнетта, но не слишком убедительно. Например, историк Дэвид Эдгертон в работе 1991 г. отрицал выводы Барнетта, но так и не опроверг его главного аргумента, а именно, что упадок Британии в аэрокосмической, автомобилестроительной и информационной технологиях, ставший неоспоримым в 1950-е гг., впервые проявился десятилетием раньше, во время войны [867] David Edgerton, ”The Prophet Militant and Industrial: The Peculiarities of Correlli Barnett,“ in Twentieth Century British History 2, no. 3 (1991), доступно онлайн. .

Американцы вырвались вперед не только в технологии, но и в людских ресурсах. Боеспособность американского солдата за время войны выросла значительно сильнее, чем его британского коллеги. Бернард Льюис, впоследствии видный специалист по истории Среднего Востока, а в годы Второй мировой офицер британской военной разведки, описывал два главных свои впечатления от американских вооруженных сил [868] Bernard Lewis, ”Second Acts,“ Atlantic Monthly , November 2007, 25. . Первое – они самонадеянно отказывались изучать британский боевой опыт, соответственно, отстаивая право совершать собственные ошибки. Второе, более значимое, по его мнению: «Скорость, с которой они осознавали эти ошибки, разрабатывали и внедряли способы их исправления. Это выходило за рамки всего нашего опыта». Одной из причин убеждения, что британцы почти ничему не могут научить, отметил американский военный атташе Рэймонд Ли, была надменная уверенность американцев, что, если к началу 1942 г. «британцы не преуспели в войне, с чего они лезут к нам с советами?» [869] James Leutze, ed., The London Journal of General Raymond E. Lee, 1940–1941 (Boston: Little, Brown, 1971), 319, 341. . Что касается их технических возможностей, Ли высказался с презрением: «Британцы действительно не имеют национальной склонности к механике и воспользуются любым предлогом, лишь бы не иметь дела ни с чем новым. Это, конечно, относится не только к танкам и самолетам, но и к любому другому техническому оснащению, которое мы им предоставляем».

Британские генералы были вынуждены уделять больше внимания американцам в месяцы, последовавшие за высадкой союзнического десанта в Нормандии, когда они остались без людских резервов, а боевые силы американцев на фронте достигли трехкратного превосходства [870] Сравнение полевых сил Британии и Америки весной 1945 г.: Lord Normanbrook, in Wheeler-Bennett, ed., Action This Day , 32. по сравнению с британцами. Американцы стали требовать большего права в принятии решений о ведении боевых действий, а порой просто принимали их самостоятельно, не посоветовавшись с британцами.