Леон Хендрикс - Джими Хендрикс, история брата

— Вот, сохрани это до конца выступления для меня. Не сейчас. Подожди, примем их вместе.

— Конечно, Бастер, без проблем.

Возможно, это и не лучшее решение, но я солгал о том, чтобы подождать конца выступления. Возбуждение и предвкушение концерта перед полным стадионом было слишком для меня и я не сдержался. Как только я почувствовал их в своей ладони, мой внутренний голос сказал мне, дикая скачка только в самом начале. До этого я ни разу не пробовал LSD, поэтому всё, что со мной начало твориться я прочувствовал до мельчайших подробностей. Моё путешествие началось тихо и спокойно, но через полчаса я превратился в тяжелогружёный товарный поезд. Только я собрался налить себе выпить и немного собраться с мыслями, как за кулисами нарисовался отец.

Заметив меня, он сердито посмотрел на меня и сказал, словно ужалил:

— Леон, что ты здесь делаешь? Ты должен быть там, со всеми.

— Я с Бастером, отец. Мы здесь вместе.

— Что значит, "мы здесь вместе"? Он здесь по дела, а ты можешь только помешать ему!

— Нет, меня сам Бастер попросил обождать его здесь. А ты иди и присоединись к остальным. А здесь останусь я, это как раз то место, где я всегда хотел быть.

Джими был на сцене, я тоже был на сцене, только сзади, за аппаратурой, и смотрел, как он играет. Может быть, впервые в жизни, я был точно в том месте, где всегда хотел побывать. Могу поклясться, в этот вечер брат играл самую мощную и самую прекрасную музыку. Последний раз я был на его концерте, когда он играл популярные мелодии с Rocking Kings и Thomas and the Toncats. То, что он сочинил к этому разу, было несравнимо ни с чем. С уверенностью очевидца, могу заявить, что вы многое потеряли, если не побывали на его концерте. Я стоял сбоку и видел, как мой брат вводил толпу в неистовство. Играя, он не стоял на месте, то совершая какой–то медленный индейский или птичий танец, то нападая на свою гитару — играя зубами, за спиной, то оседлав её, или подняв высоко над головой. Может более чем кто другой из присутствующих, я знал, что Джими готовился всю свою жизнь предстать так перед переполненной аудиторией вопящих поклонников. И как всегда, с помощью звуков, извлекаемых из гитары, он выражал свои глубоко запрятанные эмоции, излучая свет своей индивидуальности. Никто, вдумайтесь в это слово, никто не сможет сыграть так, как играл Джими.

Я стоял и рассматривал лица, устремлённые на него. Пустыми глазницами они смотрели на своего идола. В первом ряду — дочери Джун, Марша, Линда и Донна держали плакат: "Добро пожаловать домой, Джими, твои сёстры." Толпа старалась понять, как же он так играет на гитаре и всматривались с изумлением, когда он погружался в свои длительные импровизации. Его музыку нельзя отнести к джазу. И рок–н–роллом её назвать нельзя. И это не чёртов ритм–и–блюз или незамысловатый старый соул. Джими смешивал жанры, облекая их в совершенную форму. Вы их распознаете, только вырвав из его песни по маленькому кусочку.

Со своего места я внимательно следил за происходящим, одновременно испытывая сильное ощущение, сравнимое с морскими волнами. Мне захотелось сделать глубокий вдох и расслабиться, но когда я посмотрел вниз, то оказалось, что я парю над сценой. Сделав взмах руками, я поднялся ещё выше, почти достигнув ферм навеса. Перестав махать руками, дал Джими догнать меня. Вместе мы взглянули вниз и увидели себя там, внизу. Но как же это возможно? Вот он там, внизу, играет со своей группой. Или это кто–то другой там? А настоящий здесь, рядом со мной? Я весь пылал и не был уверен ни в чём. Отсюда, с высоты, я увидел самого себя, стоящего сбоку сцены и следящего за происходящим. Разве возможно ль это? Это был мой первый опыт астральной проекции и выхода из физического тела. Когда же я снова взглянул на брата, оба мы взорвались смехом, часть меня хотела взлететь ещё выше, другая же часть стремилась отойти от края сцены на безопасное расстояние.

В перерыве между номерами меня вдруг обуял страх и я запаниковал, как если бы через меня пропустили электрический ток. Мы слишком высоко взлетели. И если сейчас упасть на сцену, то оба мы можем разбиться насмерть. И в самый момент, когда казалось, сердце моё разорвётся от ужаса, что–то щёлкнуло во мне и я обнаружил, что стою на прежнем месте с краю сцены. Когда я понял, что я уже не парю над сценой, я поднял глаза к фермам навеса, там ли ещё Джими. Но там его уже не было, только тросы, кабели и прожекторы.

Люди скажут мне, ну же, дружище, ты просто слишком нагрузился. И будут частично правы, но это был мой первый опыт, такой же как моя реальная жизнь. Оглядываясь назад, скажу, что ощущение это было вызвано кислотой, но всё же тогда я впервые ощутил себя вне своего тела. И это было настоящей действительностью.

Я продолжал стоять, приближаясь к концу своего путешествия по кислотному миру, и наблюдал за братом, как он своим электричеством заряжал толпу, приближаясь к концу своего выступления. Вдруг всё приобрело смысл — и свет, и звук, и ощущение сопричастности происходящего. Я оказался в самом центре Опытов Джими Хендрикса. Не стоит говорить, что шоу взорвало мне мозг. Его выступление это демонстрация свободы в чистом виде. Брат поднял всё на новый уровень, туда, где музыка ещё не побывала. Все стремились узнать, откуда он, где он родился.

Я уже заранее знал, какие вопросы этим вечером будут задаваться в толпе. Каждый попытается для себя решить, чему он или она были свидетелем.

— Джими накачан наркотой.

— Нет, он просто пьян.

— Да нет же, он — сумасшедший.

Сразу после шоу, дорожный менеджер Джими, Джерри Стикелз, встретился с устроителями и получил полный портфель денег за проведённый Джими концерт. У меня нет ни малейшей идеи, сколько в нём было. Но точно знаю, что всё наличкой и собрали всю сумму за минуту до окончания концерта.

Мы с Джими прыгнули в лимузин. В шикарной гостинице Олимпик нас ждал забронированный роскошный номер. Пока ехали, одного его взгляда было достаточно, чтобы понять, что я не сохранил то, что он просил сохранить. Он не рассердился, только рассмеялся, оглядывая меня. Когда мы вошли в номер, Херб Прайс, парень которого Джими держал как личного ассистента, всё ещё распаковывал чемоданы. На гастролях Джими возил с собой множество чемоданов набитых всякими аксессуарами и сценическими костюмами, сделанными на заказ. Без Херба он просто бы физически не смог бы всё это держать в порядке.

Вечеринка была в самом разгаре, когда в номер медленно, будто проделав тысячемильный путь, вошли отец, Джун и маленькая Жени. Сомневаюсь, что брат их пригласил, но они всё же как–то нашли его.

Около полуночи, брат шепнул мне, чтобы я позвонил и заказал ужин для каждого. Когда я предложил заказать филе миньон, отец взорвался.