Пегги Касерта - Вместе с Джанис

Немного погодя, уверенная, что всё в порядке, я спросила, не видел ли кто, где может быть Кимми. Никто её с тех пор не видел. Все из нас к этому времени были уже совершенно неподвижными кулями, но я услышала слабый, жалобный, доносящийся откуда–то голос, зовущий на помощь.

— Пегги, Пегги. Помоги мне.

241

Я побежала на голос, доносящийся откуда–то из–за открытой двери рядом с туалетом, выходящей на террасу. Видимо, Кимми промахнулась, пересекла террасу и со всего размаха свалилась, проскользнув сквозь ветви вишни, растущей внизу, в колючий кустарник на берегу бухты.

Даже если учесть, что она была пьяна, а двери спальни и ванной были рядом, невдалеке от выхода на террасу, я не могла представить, как ей удалось так промахнуться. Но теперь это было неважно, теперь нужно было срочно сообразить, как её оттуда достать и вернуть в дом — свалилась–то она сама. Одной ногой застряв в развилке невысокого дерева, она лежала в объятиях колючего кустарника. Всё тело её было в порезах, царапинах и сплошь утыкано иголками. Как выяснилось потом, она порвала на ноге связки и сломала три ребра.

Кук бросился её спасать, спрыгнув прямо в кусты, чуть не сломав себе ногу, и тоже сильно ободрался, пытаясь её высвободить из ловушки. После того, как мы с превеликой осторожностью вынули из Кимми не меньше дюжины иголок, мы отнесли Кимми в дом и обмыли её. В больнице, дежурный врач даже не стал интересоваться, как это такое могло с ней случиться. Да ему это и не требовалось. Пока мы все вместе решали, нужна ли ей срочная медицинская помощь, Нойуирт, Кук, Даная и я дружно подкрепились, а Кристоферсон, который твёрдо был против всякого рода наркотиков, стоял рядом, с недоверием покачивая головой. Когда мы доставили её в приёмный покой, у врачей не возникло даже вопроса, как нам всем, чёрт побери, удалось добраться до них в целости и сохранности.

Но Кимми оказалась не единственной жертвой той ночи. Наутро позвонила мне Джанис. Она рвала и метала.

— Где вас черти носят, мать вашу? — кричала она в трубку. — Где этот чёртов ублюдок, Кук? Он с Нойуртом и Кристоферсоном обещали забрать меня после этого благотворительного концерта!

— Они были со мной и Кимми, — сказала я, чувствуя, что это только начало. — И с Данаей.

— Ага, вот где, — сказала она. — А Крис, с кем он был?

242

Последовала пауза.

— Со мной, — сказала я.

— Ты с ним трахалась?

— … да.

Я поняла по тому, как её голос понизился с крика до почти шёпота, что Кристоферсон не был только гостем в её доме.

— Отлично, великолепно, — тихо произнесла она, но совершенно ясно, что мои слова её глубоко ранили.

— И Кимми тоже его трахнула, — сглупила я ещё больше.

— Прекрасно, замечательно, — сквозь зубы произнесла она, но тут в её голосе я услышала яростные нотки.

— Ладно, я тоже трахалась всю ночь, — уже зло сказала она. — И ты знаешь с кем?

Я ждала.

— С Ангелом Ада, — сказала она.

Я продолжала молчать.

— И ты знаешь, как?

И не дав мне ответить, продолжила:

— Меня трахнули бутылкой виски, разбив её о мою голову, мать твою! — выпалила, и бросила трубку.

243

Как потом оказалось, время от времени они спали вместе, и в ней начало расти настоящее к нему чувство. Думаю, впервые она влюбилась по–настоящему. Кристоферсон, должно быть, чувствовал это и, по своей природе будучи перекати–поле, решил покончить с этим, пока ещё всё не зашло слишком далеко. И первым проявлением его намерения, очевидно, стала я. Возможно, он знал, кто я, и, переспав со мной, когда мы все встретились в Трезубце, он ожидал действенного эффекта.

Но ни Джанис, ни тем более я, в тот момент не догадывались или не понимали ни его намерений, ни его целей. Даже, если на миг предположить, что она догадывалась, то его поступок не мог не вызвать в ней не меньший на меня гнев. Поэтому меня удивил её ночной звонок из Луисвилля, 13 июня, думаю, сразу после её дебюта там с Full Tilt Boogie Band. Она была пьяна, в Луисвилле четыре или пять часов утра — так, обычный трёп, болтовня, смешки и приглушённые перешёптывания — сто против одного, что она не одна.

— Я попала, — загадочно хихикнула она в трубку.

— Что ты хочешь этим сказать?

244

— Ну, я сняла эту цыпочку, видишь ли, и притащила её с собой в гостиницу. Но только мы вошли в номер, передумала. Я не хочу её, понимаешь? И я не знаю, что мне теперь с ней делать. Пегги, помоги, как мне поступить, чёрт возьми? Как мне избавиться от неё, мать её?

— Пошли её за чем–нибудь и не открывай дверь, когда вернётся, — посоветовала я.

— Господи, как просто, Пегги, мне бы и в голову не пришло.

Затем добавила, из–за чего она, собственно, и звонила мне:

— Слушай, я тебе звоню вот почему… я собираюсь в Нью–Йорк, на носу новые гастроли.

— М-м, хорошо, — сказала я, не предполагая даже, что могло последовать за этим.

— Почему бы… почему бы тебе не отложить свой смак и не приехать, и не побыть со мной несколько дней?

Я нашла её в Пятой авеню, гостинице, расположенной недалеко от Вашингтон—Сквер—Парка в Гринвич—Виллидже, где она решила остановиться, изменив своей привычной Челси. Проходя по вестибюлю, я заметила двух её нью–йоркских дружков. Ясно, что они там просто убивали время, и мне стало интересно, что же там происходит у неё на самом деле. Всё оказалось довольно примитивно, выяснила я это, как только позвонила ей из своего номера. Она трахалась со вторым из тех четырёх, кто позвонили ей в этот день, Брайсом, бывшим мужем старшей сестры Джоан Баез, Полины. Она уже успела затрахать одного, а те двое в вестибюле просто ждали своей очереди.

Если бы это были курицы, я с удовольствием вышвырнула бы их вон. А так, я только презрительно сморщила нос.

— Смотрю, они у тебя даже в очередь выстроились. Думаешь, тебя останется на меня?

— Конечно, — сказала она, не замечая моей насмешки. — Заходи, солнышко. Мы одного из них обязательно трахнем вместе.

245

— Нет, спасибо, позвони, когда кончишь с ним.

Наконец Брайс ушёл.

Она выходила из душа, когда я вошла к ней в номер. Ещё вся мокрая, она схватила только что купленный ею новенький Хаммингбёрд стоимостью в тысячу долларов.

— Я только что разучила новую песню, написанную для меня Кристоферсоном. Вот, послушай.

Она села на краешек кровати и запела Me and Bobby McGee. Джанис никогда не переставала меня удивлять. Секунду назад она с кем–то кувыркалась, но ни он, ни его ласки не занимали её больше и были не ближе, чем поход к врачу. И вот она сидит передо мной, отрешённая, вкладывая всю свою душу и увлечённо притоптывая себе в такт ногой.

— Тебе понравилось? Правда, она великолепна? Думаю, включить её в мою следующую пластинку. А сейчас, дай, я спою ещё одну, тоже написанную Крисом.