Михаил Рыклин - Обреченный Икар. Красный Октябрь в семейной перспективе

Сергей Чаплин пришел в 1927 году к Станиславу Мессингу с рекомендацией от инспектора Политодела ОГПУ ЛО Бобышева следующего содержания: «Предъявитель сего т. Чаплин имеет желание работать в органах ГПУ. Парень способный, работать, несомненно, сможет. За политическую сторону ручаюсь целиком. К работе исключительно бумажной, кабинетной не подойдет. Парень он с инициативой и широким кругозором» [166].

Ясно, что это была рекомендация не на следственную (кабинетную, бумажную), а на разведывательную работу.

Выиграв Гражданскую войну, отказавшись от «красного террора», спецслужбы нового типа со свойственным им размахом сосредоточились на разведывательных и контрразведывательных операциях. Агенты образованного в декабре 1920 года Иностранного отдела ЧК уже через год в ходе тайной операции уничтожили в китайском Синьцзяне заклятого врага Советов, атамана Александра Дутова. «Затем стали писать, что Дутов был убит неким разочаровавшимся в Белом деле уйгуром из собственного окружения, след ЧК не упоминается» [167]. Та же судьба в 1921 году постигла «белого барона» Унгерна фон Штернберга, тайно вывезенного из Монголии и казненного по приговору ЧК, а также нескольких генералов из окружения Дутова, тайно уничтоженных в Китае.

Впоследствии по той же трехчастной схеме – убийство; публичное обвинение кого-то из якобы «разочаровавшихся» сторонников убитого; тайное награждение реальных убийц (агентов спецслужб) – будет организована «ликвидация» Троцкого.

Организатору убийства Дутова Феликс Дзержинский вручил золотые часы с бриллиантами.

От идеализма конца 1917-го – начала 1918 года всего через три года не осталось и следа; более того, он превратился в собственную противоположность. Провокации применялись в масштабах, о которых царские и иностранные разведчики могли только мечтать, тем более что восторженных поклонников большевистского эксперимента и на Западе было в то время более чем достаточно. Вскоре самые ненавистные революционерам мастера провокаций из числа царских жандармов (полковник Судейкин, генерал Зубатов) предстали на этом фоне жалкими дилетантами.

Об этом в несколько напыщенных тонах пишет Симбирцев: «В целом это было началом большого взлета советской разведки, только начинавшей первыми внедрениями и силовыми акциями простирать крыла над миром. В этом же 1921 году внутри ВЧК вызревает идея будущих операций “Трест” и “Синдикат”, позднее нанесших страшные удары по белой эмиграции…» [168]

Под руководством сначала Дзержинского, а потом сменившего его на посту руководителя ГПУ Менжинского главный контрразведчик Артур Артузов и глава ИНО Меир Трилиссер со своими оперативниками разработали хитроумную агентурную сеть, заброшенную на Запад с целью развала белой эмиграции, прежде всего РОВС (Российского общевойскового союза под руководством генерала Кутепова).

На роль представителя мифической монархической организации нашли старого царского чиновника Якушева, который якобы, порвав с прошлым, прозрел и добровольно перешел в большевистскую веру. На самом деле чекисты как бы «по ошибке» возили его на казнь и вытаскивали из-под горы трупов расстрелянных сокамерников. После подобной инсценировки предыдущий кандидат на роль главы тайных монархистов, царский полковник Флейшер, сошел с ума. Другим эффективным способом вербовки было взятие в заложники родственников завербованных [169].

Иногда советские разведчики давали заброшенным в СССР эмигрантам вернуться назад в полной уверенности, что они встречались там с многочисленными представителями монархического подполья. Под их наблюдением зимой 1925 года состоялась поездка монархиста Василия Шульгина, пребывавшего в полной уверенности, что нелегальное путешествие организовали его единомышленники. Другой связной РОВС, Демидов, был арестован, но отпущен контрразведчиками Артузова, успешно выдававшими себя за сочувствующих монархистам сотрудников ГПУ.

Преимущество первых советских разведчиков заключалось в их революционном фанатизме и, как следствие, в полном отсутствии моральных ограничений, ставившем в тупик их противников. Представитель генерала Кутепова в Варшаве Сергей Войцеховский, написавший подробное исследование об операции «Трест», не скрывает своего удивления перед беззастенчивостью противников: «Как же мы могли не доверять бывшим царским генералам, мы сами были выходцами из той офицерской среды с ее понятиями о чести и не сразу поняли, насколько изменился мир в России при Советах в этом плане» [170]. Не понимали этого и завербованные советскими разведчиками эмигранты: тоска по Родине сплошь и рядом кончалась для них расстрелом в застенках ГПУ.

В 1927 году операция «Трест» завершилась: те, против кого она была направлена (деятели Российского общевойскового союза) осознали бесперспективность проведения «активных мероприятий» на советской территории.

Практиканта Сергея Чаплина в 1928 году привлекают к расследованию дела о фальшивых червонцах.

«Совершенно секретно.

Ориентировка Ленинградского Управления ОГПУ 14 октября 1928 г.

Начиная с сентября, а также в октябре наблюдаются многочисленные факты появления фальшивых червонцев в Ленинграде и близлежащих местностях… они завозятся из-за границы монархическими организациями в контакте с английской секретной службой Интеллидженс сервис. Установлено, что к этой авантюре причастна военизированная антисоветская организация бывшего великого князя Кирилла Владимировича “Корпус офицеров императорской армии и флота”…

Настоящее сообщается для принятия соответствующих оперативных мер.

Полномочный представитель ОГПУ в ЛО С. Мессинг» [171].

Разведчики установили, что деньги печатаются белогвардейцами в Германии. Информацией о связях сторонников великого князя Кирилла Владимировича с немецкой разведкой их снабжал завербованный еще в начале 20-х годов в эмиграции полковник Белой армии Алексей Хомутов [172]. Через него чекисты установили имена и приметы агентов, подготовленных для переправки в СССР, фальшивые документы, которыми их снабдили, предполагаемое время и место перехода границы.

Дальнейшие события развивались по плану ленинградских чекистов. Связной Иван Дмитриевич П. встретился со своими однополчанами, возвратился и был вместе с подельниками арестован.

«Круги от этого сообщения ушли далеко за рубеж. Германские власти вынуждены были начать процесс против фальшивомонетчиков, и он широко освещался советской и зарубежной прессой… Вскрылись связи с фашистскими кругами Германии, зарубежными спецслужбами, попытки подорвать советскую валюту, организовать восстание, оторвать от СССР Украину и остальную богатую природными сокровищами часть южной России» [173].