Герхард Шредер - Решения. Моя жизнь в политике [без иллюстраций]

Может возникнуть впечатление, будто мы в своих поисках верного курса ориентировались исключительно на прояснение политических взаимосвязей и шли строго рациональным путем. Такое впечатление в основе своей ошибочно. Все эти недели меня терзала прежде всего мысль об ответственности перед теми, кто пойдет воевать, и их семьями. Я часто говорил об этом со своей женой, чей ум и прямота в оценке людей и событий вновь и вновь повергает меня в удивление. Но то, что она когда-либо вмешивалась в принятие мною тех или иных решений, — чистый вымысел. Возможность своими решениями ввергнуть людей в опасность волнует меня гораздо сильнее, чем любые абстрактные дебаты, скажем, о легитимности военных действий.

Совместно с союзниками военными и политическими средствами мы должны были обеспечить вступление на новый политический путь разоренного гражданской войной Афганистана. Мы сами перевели стрелки на этот новый политический путь своим приглашением провести конференцию ООН, посвященную будущему Афганистана, в Петерсберге под Бонном. В значительной степени это было предопределено тем, что афганцы выказывали Германии особое доверие. Поэтому мы оказались в привилегированном положении: мы были хозяевами и принимали у себя гостей этой международной встречи, причем немецкая дипломатия сумела внести свой вклад и провела успешную конференцию. Были приглашены все народы Афганистана и все релевантные группы, за исключением «Талибана».

Никогда не забуду 5 декабря 2001 года, заключительный день петерсбергской конференции, когда я присутствовал на торжественном подписании соглашения о мире и переходном периоде, названного «Bonn Agreement» [19] Bonn Agreement (англ.) — Боннское соглашение. . Это был настоящий спектакль в боннском Петерсберге. Делегаты в своих традиционных для каждого племени одеяниях выглядели так, как будто они прибыли непосредственно с поля боя, хотя все-таки в состав делегации были включены и женщины. Сколько может продлиться подписанное соглашение, не знал никто.

При этом я вновь должен подчеркнуть, какую важную роль сыграл Йошка Фишер, проделавший за кулисами все возможное для достижения такого результата. Соглашение должно было положить конец гражданской войне, которая длилась в Афганистане в течение двадцати двух лет, оно открывало путь в стабильное будущее и признавало правительство переходного периода под руководством Хамида Карзая. Нашей целью было в течение двух лет добиться нормализации политической жизни в Афганистане и проведения новых выборов.

Немного позднее Совет Безопасности Объединенных Наций в Нью-Йорке выдал мандат на отправку в Афганистан многонационального военного контингента. Это решение было единогласным, а срок поначалу ограничивался шестью месяцами. Задача военнослужащих определялась Советом Безопасности так: они должны, на базе петерсбергских решений, поддерживать афганское правительство переходного периода в обеспечении безопасности в столице страны Кабуле и в ее окрестностях. Военнослужащие получали разрешение на защиту себя и своей миссии с применением оружия, если это окажется необходимым.

Голосование в бундестаге 16 ноября по вопросу об участии Германии в операции Enduring Freedom прошло успешно. Мы получили поддержку в 336 голосов — вдвое больше, чем было необходимо. Преобладающее большинство в правительственной коалиции! А оппозиция — хотя на самом деле и не придерживалась иного мнения — сплоченно проголосовала против отправки немецких войск в Афганистан: в надежде, что коалиция не наберет нужного большинства голосов. К счастью, расчет оказался неверным. И тем не менее нашему большинству угрожала реальная опасность, о чем свидетельствуют 77 персональных заявлений от членов СДПГ и партии зеленых, поданных после голосования.

Таким образом, мы проявили зрелость во внешней политике, и, следовательно, теперь люди должны будут считаться с Германией, если речь зайдет об ответственности за судьбы мира.

Все это было вызвано событиями 11 сентября 2001 года. К концу года казалось вполне очевидным, что и США озабочены тем, чтобы остановить заказчиков преступления, которые появились на видео- и магнитофонных кассетах и взяли на себя ответственность за террористические удары по Нью-Йорку и Вашингтону. В Афганистане тоже всплыла видеозапись, показывающая бен Ладена в беседе с неким религиозным лидером и не оставляющая сомнений в том, что бен Ладен направлял террористов к совершению этого акта устрашения.

При идентификации лиц, совершивших теракт, появились новые данные, взволновавшие нас, немцев: важнейшие фигуры теневого мира террористов происходили из некой ячейки в Гамбурге, где они вели неприметную жизнь — как обычные студенты. Шокирующий факт. Значит, Германия была своего рода перевалочным пунктом для части обученных в Афганистане террористов, тихим местом, где можно отсидеться. Уже в конце сентября ФБР опубликовало список с фотографиями девятнадцати мужчин, участвовавших в подготовке этого самоубийственного нападения. Чтобы — как выяснилось позднее — отвлечь внимание от собственных фатальных упущений, из разных американских секретных источников полились обвинения в адрес немецких органов безопасности: они, мол, могли раскрыть подозрительную возню засевших в Гамбурге экстремистов и узнать о планах нанесения удара.

Ни один из этих упреков не имел под собой реальных оснований. Не отмечалось никаких подозрительных моментов, преступники считались студентами и действовали очень осторожно, не давая ни малейшего повода для привлечения к себе внимания полиции. Тем не менее мы оказались под давлением. Мы должны были усилить меры безопасности, чтобы быть во всеоружии перед возможной угрозой. Мы начали разработку пакета мероприятий стоимостью в три миллиарда евро. Финансировалось это за счет повышения налога на табак и на страховку. Частью мероприятий по подавлению терроризма стало и внесение в уголовное право параграфа 129Ь. Он предусматривает наказание за членство в террористических объединениях и за их поддержку не только на территории Германии, но и за рубежом.

С этого момента террористические действия, совершенные за рубежом, могут подвергаться преследованию из Германии. Властные органы Германии получили право преследовать те объединения, которые не совершили никаких наказуемых деяний в Федеративной Республике, но в других государствах считаются террористическими. Кроме того, в правовых нормах, регулирующих деятельность объединений, союзов или корпораций, была отменена религиозная привилегия, чтобы экстремистские организации не могли, прикрываясь религиозными мотивами, обойти запрет. Принятый 30 ноября 2001 года «Закон о финансировании подавления террора» вызвал суровую критику, особенно в адрес министра внутренних дел Отто Шили. Но на эти деньги мы усилили визовые отделы в посольствах, прежде всего в арабских странах; мы обязали банки сообщать информацию о счетах подозрительных организаций; и, в первую очередь, мы усилили Федеральное управление уголовной полиции и охраны конституции, а также дали право следственным органам обмениваться базами данных, что подверглось жестким атакам — как ограничение прав граждан. Для красно-зеленой коалиции все это стало еще одним испытанием.