Герхард Шредер - Решения. Моя жизнь в политике [без иллюстраций]

Одновременно разворачивалась обещанная кампания профсоюзов, которую возглавили профсоюз IG Metall и профсоюз работников сферы обслуживания Ver.di. Профсоюзные лидеры IG Metall потребовали лишить меня права присутствовать 1 мая на главном митинге в честь Дня труда, однако Михаэль Зоммер — пока еще — их не поддержал. Я получил приглашение на главное праздничное мероприятие в Гессенском парке, в музейном поселке Ной-Аншпах. Накануне было заявлено о проведении массовых акций протеста, и моя личная охрана из Федерального управления уголовной полиции советовала отказаться от участия в митинге, но об этом не могло быть и речи. Ни в коем случае я не желал уклоняться от прямой конфронтации с критиками — я желал встречи, чтобы открыто высказать свои аргументы. А профсоюзы хотели, чтобы этот Первомай стал началом «жаркого месяца мая» — с демонстрациями протеста против политики правительства. В Ной-Аншпахе собрались три тысячи человек, митинг прошел в обычных рамках — «концерты художественного свиста» в мою честь впечатления на меня не произвели. Единственное, что по-настоящему меня задело, так это плакат на одной из манифестаций — на нем я был назван «бандитом, опасным для общества». Неприятно, когда переходят на личности.

В мае противостояние обострилось, причем атаки носили личный характер. Члены парламентской фракции настаивали на отставке Вольфганга Клемента: дескать, с такими политическими идеями ему нечего делать в красно-зеленом федеральном правительстве. От меня, «большого Дзампано» [48] После выхода на экраны фильма Ф. Феллини «Дорога» фамилия одного из героев — Дзампано часто употребляется в Германии как символ кукловода, который дергает своих марионеток за ниточки, и шире — для обозначения человека, отвратительного в своей властной жестокости. , требовали кардинально изменить курс. Членам фракции вторили профсоюзы. Клаус Визехюгель, председатель IG-BAU, говорил, что теперь, как в покере, все зависит от того, у кого нервы окажутся крепче — у канцлера или у профсоюзов. Он открыто призывал левое крыло СДПГ отклонить проект Agenda‑2010 в парламенте и тем самым косвенно способствовать падению канцлера: «Канцлер в своей игре сделал очень высокую ставку, а тут всякое может случиться, бывает и проигрыш. Но тогда он сам виноват». Программу реформ он назвал «циничной» и даже усмотрел в ней покушение на человеческое достоинство. А председатель IG‑Metall Юрген Петерс и вовсе охарактеризовал программу как «дерьмо». От запланированной встречи с СДПГ профсоюзные лидеры незадолго до назначенной даты отказались.

Все свои силы профсоюзы сконцентрировали на том, чтобы усилить противодействие программе Agenda‑2010. Так, 24 мая 2003 года в четырнадцати городах Германии готовилась крупная акция протеста — мощная демонстрация силы под лозунгом: «Реформы — да. Ухудшение соцобеспечения — спасибо, нет!». Профсоюзные лидеры рассчитывали, что в демонстрациях примет участие 300 тысяч человек. На деле же собралось всего около 90 тысяч — для общественной организации, представляющей миллионы трудящихся, это провал.

Тем временем начались региональные конференции СДПГ, которых мы все ожидали с большим волнением. Я не жалел сил на дискуссии с участниками конференций и ни один вопрос не оставлял без ответа. Вечерние заседания иногда продолжались дольше обычных для этого формата трех часов. Члены кабинета министров, возглавляющие соответствующие министерства, охотно участвовали в конференциях и со всем энтузиазмом помогали нам агитировать участников за программу реформ. В конечном итоге наши общие старания оправдались: на всех четырех партийных конференциях Agenda‑2010 получила поддержку.

Затем наступило 1 июня — день партийного съезда. Надо отдать должное Францу Мюнтеферингу и его команде — съезд был подготовлен великолепно. У президиума партии был готов проект постановления под заголовком «ИННОВАЦИИ, РОСТ, РАБОТА, НАСТОЙЧИВОСТЬ», в котором, в общем и целом, одобрялась Agenda‑2010. Чтобы заручиться поддержкой левого крыла партии, мы пошли навстречу их пожеланию и включили в программу пункт о том, что крупные частные состояния должны в большей мере привлекаться к финансированию проектов, осуществляемых во благо всего общества. Я выступал почти час, старательно разъясняя и обосновывая свою программу. И снова, как уже неоднократно случалось, в нужный момент мне на помощь пришел Эрхард Эпплер. Он был активным сторонником реформ и сумел — как своим вдохновенным выступлением, так и признанным авторитетом своей личности — переломить настроение в зале. В конце концов, программу реформ поддержали 90 процентов из 520 собравшихся в берлинском отеле «Эстрел» делегатов съезда.

А затем последовала конкретная законотворческая работа под давлением времени. Необходимо было быстро, пункт за пунктом, проработать всю программу Agenda‑2010 и, воспользовавшись большинством, провести ее через бундестаг с тем, чтобы 1 января 2004 года закон о реформах мог вступить в силу. Мы все понимали, что бундесрат, в котором большинство имеет ХДС, непременно отклонит законопроекты и их отправят в согласительную комиссию. И все-таки для меня было крайне важным, чтобы при голосовании в германском бундестаге закон о реформах получил поддержку большинства голосов нашей коалиции. Итак, наступило 17 октября — ответственный день. При поименном голосовании требовалось несколько раз получить коалиционное большинство, в частности по основным реформам рынка труда: например, по вопросу об объединении систем по выплате социальных пособий и пособий по безработице или об урегулировании положений о трактовке понятия «предложение приемлемой работы». Некоторые депутаты от СДПГ почти до самого конца процедуры не могли решить, будут они голосовать «за» или «против» того или иного законопроекта. Но все-таки мы получили большинство! И во многом это заслуга Франца Мюнтеферинга, чья настойчивость и неисчерпаемая энергия позволили убедить их в нашей правоте.

Как мы и предполагали, бундесрат отклонил законопроекты, и была созвана согласительная комиссия. Впрочем, этот раунд члены комиссии стремились побыстрее завершить: все хотели найти компромиссные решения и принять законы до наступления рождественских каникул. В ночь с 14 на 15 декабря компромисс был достигнут в основном по всем темам: по реформированию федерального ведомства труда (Хартц III), объединению пособий по безработице и социальных пособий (Хартц IV [49] Тема борьбы с безработицей в общественном мнении Германии оказалась тесно связанной с Петером Хартцем и «комиссией Хартца». Эти разделы программы для краткости все называют его именем, хотя, судя по материалам данной книги, в работе над реформой Хартц лично не участвовал. О П. Хартце см. главу IV. ), по последней стадии налоговой реформы, тарифному праву, сокращению субвенций (дотаций на приобретение или строительство собственного жилья и компенсаций расходов на проезд к месту работы), по закону о ремесленном производстве и по реформе муниципальных финансов. Однако выработать единое мнение тридцати двум членам согласительной комиссии (шестнадцать представителей земель и шестнадцать депутатов парламента) под руководством бургомистра Бремена Хеннинга Шерфа оказалось не так-то легко — всю ночь раз за разом нам приходилось призывать на помощь так называемую группу слонов.