Юрий Бондарев - Мгновения

Один приехавший генерал не поверил — стреляет? Снарядами?! А ну-ка, зарядите…

И зарядили. И дали залп. В окно, в сад, но залп собрал всех посетителей. Это ж какая точность! Неужели это…

Да, Павел Никитин и сам удивлялся. Себе, своим рукам. Рукам товарищей. Игрушка игрушкой, но за долгие годы войны из их рабочих рук вышли сотни и сотни отремонтированных «катюш». В этих руках воедино слилось мастерство рабочего и доблесть солдата. Сплав, казалось бы, несоединимый и редкий. Но необходимый для войны, для Победы.

Из дореволюционной истории завода:

«…Цех состоял из трех пролетов — среднего и двух боковых. Пол — земляной, отопление отсутствовало. Зимой в цехе температура была такой же, как на улице. А вот из чего состояло техническое оборудование: один мостовой кран в среднем пролете, в боковом — два пресса для резки и обрезки листов и пробивки в них отверстий, двое вальцов, кромкострогальный станок, большие горны, две печи и вентилятор для подачи к ним воздуха, несколько сверлильных станков. Подача металла в цех, передача с одной операции на другую, сборка котлов и аппаратов, клепка и чеканка их, выбивание днищ — все делалось вручную. Основной инструмент — кувалда…

При гидроиспытаниях котлы и аппараты круглосуточно подогревали дровами или углем, горевшим в переносных жаровнях. Пролитая на пол вода быстро превращалась в лед.

Утром, в особенности в зимнее время, когда начиналось разжигание нефтяных печей и горнов, в цехе стоял такой дым, что рабочие в нескольких шагах не видели друг друга. Приходилось выходить из цеха, чтобы глотнуть чистого воздуха. Лица людей покрывались черной копотью…»

Это Павел Иванович Никитин, заместитель директора завода «Компрессор» по кадрам, помнит по рассказам своего отца — Ивана Федоровича. И сегодня, когда Павел Иванович ходит по светлым и просторным цехам, видит рабочих, занятых творческим трудом, он сопоставляет эти рассказы отца и его товарищей с днем сегодняшним. Ему, старейшине рода Никитиных, рода, отдавшего заводу свыше трехсот лет, эта великая дистанция понятна.

С 1935 года «Компрессор» начал поставлять свою продукцию за границу…

В нашей стране его аппаратами оборудованы крупнейшие атомные электростанции…

Рыболовные траулеры и плавбазы-заводы…

Холодильники самых больших мясокомбинатов…

Установка ОГРА в Институте атомной энергии имени Курчатова…

«Кондишен» в высотном здании Московского государственного университета…

Смонтирована холодильная установка мощностью в один миллион килокалорий в час для охлаждения мартеновских печей металлургического завода в Бхилаи (Индия)…

Фреоновые холодильные машины на океанских лайнерах типа «Пушкин»…

В гостинице «Россия»…

В Большом театре…

Этот список можно было бы продолжать и продолжать.

И Павел Иванович Никитин, на глазах которого рос завод, мог бы рассказать десятки историй, связанных с каждой новой машиной, рассказать весело, с присущим ему юмором, в «лицах».

Но он озабочен днем сегодняшним.

Кто такой заместитель директора по кадрам?!

Начальник отдела кадров, с кем каждому человеку хоть раз да приходилось встречаться в жизни?!

В известной мере.

Прочитал в записи в трудовой книжке… Дал «смотровую» в цех… После — оформил на работу.

Конечно, он все это сделает, а когда проштемпелюет графу «принят», то и размашисто распишется.

Но своей главной обязанностью Павел Иванович считает…

Впрочем, начинается заседание комиссии по труду. Приглашены начальники цехов, экономисты. Приступили к детальному анализу работы цеха.

— Павел Григорьевич, у вас возросли потери рабочего времени. Три и восемь десятых процента для вашего цеха — многовато. В чем дело? Вы анализировали? — обращается Никитин к одному из присутствующих. — Хоть причина и уважительная — больничные листы, но в этом надо разобраться.

— Наш цех теплый…

— Но многие работают на улице.

— Мы их одеваем.

— Лично проверьте наличие теплой одежды. Да и все ли одеваются? Особенно — молодые. Крепкие-то они крепкие, но и прыткие… Мол, организм здоровый, выдержит. А не всегда так бывает.

— Хорошо, Павел Иванович, возьму на контроль, — делает отметку в записной книжке начальник цеха.

— А в девятом цехе вообще ЧП. Человек чуть ли не месяц не появляется на работе, а начальство благодушествует.

— В армию призывают.

— Так надо надлежащим образом оформить увольнение. Давно следовало побывать у него дома, детально разобраться. Экономист куда смотрел? Табельщик…

— Упустили.

— Чтобы впредь не упускали, получите от меня выговор. Дальнейшее рассмотрит дирекция.

Что греха таить, есть еще в коллективе «Компрессора» и такие, которые «упустили», и такие, что «недосмотрели», и вот такие…

В кабинет главного инженера Алексея Николаевича Петрова, в то время исполнявшего обязанности директора завода, они входят по одному, понуро сутулясь, отводя глаза в сторону. В приемной, ожидая вызова, натянуто храбрились, вымученно посмеивались: «Сегодня, братва, сдвоенным центром на нас пойдут…» А суть шутки в том, что за столом комиссии по борьбе с алкоголизмом сидят два бывших секретаря парткома — Петров и Никитин.

Вернувшись с войны с орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги», Павел Иванович Никитин снова встал к токарному станку. Кто-то из друзей принес заводскую многотиражку довоенного выпуска. И были в ней такие строчки:

«…Изготавливали компрессор 1-ВГ для завода КИМ. В первомайские праздники 1940 года по Красной площади должны были пройти первые три малолитражных автомобиля, изготовленные этим заводом. Стахановцы первого механического цеха обязались сделать детали компрессоров во внеурочное время. Стахановец этого цеха П. Никитин заявил, что постарается выдать порученные ему детали раньше срока. И свое обязательство молодой рабочий выполнил с честью».

— Что, Павел Иваныч, работнем, как до войны?

— А то как, — отозвался Никитин. — Только так!

— Говорят, тебя к нам в начальники прочат?

— За славой не гонюсь, от ответственности не увильну…

И впрямь, скоро он стал старшим мастером… Начальником участка… Начальником производства… А потом коммунисты завода оказали ему доверие, выбрав секретарем партийного комитета. И пришлось Павлу Ивановичу учиться великому качеству партийного работника — глубоко вникать не только в производственные вопросы, но и в души рабочих. И хоть лет с тех пор прошло порядочно, а вот поди ж ты, помнят — «сдвоенный центр».

Крупный, рослый, косая сажень в плечах парень, розовощекий, не знает куда девать сильные руки, еще не успел алкоголь взять от его здоровья свою долю. Голос пока тверд. Рассказывает о себе охотно, даже с каким-то вызовом — выпил, ну что?! На работу явился. Хоть мастер и отстранил, а зря, выдержал бы я день и план бы выполнил.