Леонид Млечин - Коллонтай

3. Борьба с проституцией — это борьба с причинами, ее порождающими, то есть частной собственностью и делением общества на классы».

Шестнадцатого февраля 1921 года Коллонтай писала Горькому:

«Дорогой Алексей Максимович,

пересылаю Вам тезисы по новой коммунистической морали, которые мы будем разбирать в среду 23 февраля на Межкомиссии соцобучения по борьбе с проституцией. Крайне желательно Ваше присутствие, будут заинтересованные товарищи и те, кто хочет не только в брачных отношениях, но и в других областях внести большую ясность и четкость нарождающейся новой коммунистической морали…»

В годы Гражданской войны количество проституток уменьшилось. Во-первых, упала роль денег. Во-вторых, молодые женщины из деревни перестали перебираться в город — деревня жила лучше. В-третьих, с проститутками расправлялись довольно жестоко. Владимир Ильич Ленин рекомендовал проституток расстреливать (см.: Вопросы истории. 2004. № 9).

Коллонтай рассказывала о своем выступлении на конференции в Гааге:

«Поразило слушателей, что за годы советской власти и государственной деятельности по охране материнства и младенчества количество преступлений детоубийства брошенными женщинами-матерями резко снизилось в судебных анналах.

— У нас нет больше брошенных женщин, само понятие тоже исчезает, — это мое заявление вызвало горячий отклик.

— Какие у вас практические меры борьбы с проституцией? — послышались настойчивые вопросы делегаток конференции.

Я ответила одним словом: труд. У нас все граждане и гражданки привлечены к труду, полезному для общества и государства. Мы ведем борьбу не с проституцией, а с ее первопричиной, то есть трудо-дезертирством».

Объяснения кажутся смешными. Напомним, что в 1920 году в Петрограде насчитывалось 17 тысяч проституток и 300 притонов. Окончание Гражданской войны, если можно так выразиться, пошло проституции на пользу. Количество продажных женщин выросло.

Сарра Наумовна Равич (первая жена Григория Зиновьева и сама старая большевичка) писала в теоретическом органе ЦК журнале «Коммунист»: «Старые, гнилые устои семьи и брака рушатся и идут к полному уничтожению с каждым днем. Но нет никаких руководящих начал для создания новых, красивых, здоровых отношений. Идет невообразимая вакханалия. Свободная любовь лучшими людьми понимается как свободный разврат».

А что еще могло произойти в годы Гражданской войны, когда мораль и нравственность были почти полностью разрушены? Рабочий-большевик, который в составе конвоя сопровождал группу офицеров на место расстрела, рассказывал: «Жена одного из них следовала за отрядом и предлагала каждому пойти с ней, чтобы мужа отпустили. Я отошел с ней в сторону, совершил акт пролетарской справедливости, но мужа все равно расстрелял».

Имя Коллонтай связывают с так называемой «теорией стакана воды»: дескать, удовлетворить свои интимные потребности так же просто, как выпить стакан воды. Но это вовсе не ее идея. Воздержание, отказ от секса она считала в корне неверным, потому что во имя сохранения здоровья необходимо полное и правильное удовлетворение потребностей человека. Себя она характеризовала как «сексуально эмансипированную коммунистку».

Она придумала два термина «бескрылый эрос» (интимные отношения без любви) и «крылатый эрос» (с любовью). Статья под названием «Дорогу крылатому Эросу!» (журнал «Молодая гвардия», № 3 за 1923 год) считается призывом к свободной любви. Вероятно, так кажется тем, кто статью не читал. В реальности Коллонтай говорила о новых отношениях, которые назвала «любовь-товарищество».

На каких основаниях они могут строиться?

Коллонтай перечисляет:

«1) равенство во взаимных отношениях (без мужского самодовления и рабского растворения своей личности в любви со стороны женщины);

2) взаимное признание прав другого, без претензии владеть безраздельно сердцем и душой другого (чувство собственности, взращенное буржуазной культурой);

3) товарищеская чуткость, умение прислушаться и понять работу души близкого и любимого человека (буржуазная культура требовала эту чуткость в любви только со стороны женщины)».

Важный мотив в ее рассуждениях — отказ от права собственности на любимого человека. Она часто возвращалась к этой мысли:

«Буржуазная идеология воспитала в людях привычку смешивать чувство любви с чувством собственности над другим человеком. Первые ласкательные слова, какими обмениваются влюбленные, — это «я твоя, ты мой». Пора этой привычке исчезнуть, это остаток буржуазного представления, что «собственность» — это высшая ценность. Хорошему товарищу, созвучной подруге не скажешь же «мой» или «моя».

Без этих ложных представлений исчезнут и муки ревности. Надо уметь любить тепло и не ради себя, а вместе с тем всегда помнить, что ты «ничья» кроме своего дела. Тогда другой, любимый человек, не сможет ранить тебя. Ранить сердце может только «свой», а не «чужой».

Возможно, Александра Михайловна инстинктивно искала способ избежать страданий, связанных с ревностью, поскольку сама очень болезненно будет переживать разрыв с любимым мужчиной…

Коллонтай считала, что мужчина и женщина равноправны в браке, что секс так же важен для женщины, как и для мужчины, и что женщина имеет право на аборт и на рождение ребенка вне брака.

В ноябре 1920 года Совнарком согласился разрешить аборты в медицинских учреждениях. Но руководители большевиков конечно же еще не осознали права женщины на выбор. Это было решение, продиктованное чудовищными реалиями Гражданской войны.

Коллонтай записала в дневнике: «Я с увлечением рассказывала норвежской общественной деятельнице Тове Мур, врачу по профессии, какие благоприятные результаты принесло нам проведение закона, допускающего аборты. Во-первых, уменьшилось количество женских заболеваний от варварским образом проведенных нелегально абортов; во-вторых, уменьшилось число детоубийств, совершаемых чаще всего одинокими, брошенными женщинами. Это огромные достижения за короткий срок действия закона об абортах…

Когда она ушла, я вспомнила, как у нас без сопротивления прошел закон, допускающий аборты. На заседание Женотдела при ЦК партии, на которое собрались руководительницы московского и районных женотделов, пришла Надежда Константиновна Крупская, и Вера Павловна Лебедева как заведующая отделом Материнства и младенчества сделала доклад и горячо высказалась за рассматриваемый проект закона об абортах.

Но я помню, как при встрече Ленин сказал мне, что хотя он считает это мероприятие своевременным, но с укреплением социалистического хозяйства, с поднятием благосостояния всего советского населения и широкого развития всей сети охраны и обеспечения материнства и младенчества закон об абортах отомрет сам собою, он станет тогда излишним.