Леонид Млечин - Коллонтай

Приняли и резолюцию «О синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии», где говорилось: «Взгляды «Рабочей оппозиции» и подобных ей элементов не только теоретически неверны, но и практически служат выражением мелкобуржуазных и анархических шатаний, практически ослабляют выдержанную руководящую линию коммунистической партии и на деле помогают классовым врагам пролетарской революции… Признать пропаганду этих идей несовместимой с принадлежностью к РКП».

Шляпников возмутился:

— Ничего более демагогического и клеветнического, чем эта резолюция, я не видел и не слышал в своей жизни, за двадцать лет пребывания в партии!

Но его личный авторитет оставался высоким. На X съезде Шляпников был избран в президиум, ему поручили доклад по профессиональным союзам. И вновь включили в состав членов ЦК партии.

После съезда многие отошли от оппозиции. Ивана Кутузова избрали в ЦК, а после съезда даже сделали кандидатом в члены оргбюро. Но ровно через год, в апреле 1922-го, его вывели из оргбюро. Кутузов работал в различных комиссиях президиума ЦИК СССР — бюджетной, наградной, по борьбе с детской преступностью. В 1937 году его поставили во главе комиссии содействия государственному кредиту и сберегательному делу. А вскоре арестовали и в августе расстреляли. Алексея Киселева избрали членом президиума ЦКК и заместителем наркома рабоче-крестьянской инспекции, что, впрочем, не помешало расстрелять его в октябре 1937-го. Александра Толоконцева избирали в ЦК, он стал одним из руководителей военной промышленности. В 1937-м его тоже уничтожили…

X съезд распустил «Рабочую оппозицию» и объявил принадлежность к ней несовместимым с членством в партии. Но Шляпников и некоторые его единомышленники решению съезда не подчинились. Они не смирились, продолжали отстаивать свои взгляды.

Вынужденный (от страха перед крестьянскими восстаниями и повторением Кронштадтского мятежа) отказ от продразверстки, то есть от организованного ограбления крестьянства, был первым шагом в проведении новой экономической политики. Это было освобождение от провалившихся принципов военного коммунизма и попыткой вернуться к почти нормальной экономике.

Семнадцатого мая 1921 года советское правительство приостановило национализацию мелкой и средней промышленности. 7 июля разрешило создавать частные предприятия, на которых могло быть занято не более двадцати человек. Вскоре появились частные магазины. Государственные предприятия переводились на хозяйственный расчет.

Кронштадт настолько испугал партийное руководство, что в Петрограде помимо экономических свобод на некоторое время вернули и политические. Чекистов попросили умерить пыл. Можно было почти свободно высказываться. Новая экономическая политика оказалась успешной. Восстановление страны шло быстрыми темпами. К 1926 году промышленное производство достигло довоенного уровня. Сельское хозяйство, которое сократилось почти вдвое, тоже восстановилось к 1926 году.

Нэп был с энтузиазмом поддержан партийной молодежью, но отвергнут старыми коммунистами. Возвращение денег, частный бизнес казались им отказом от революционных идеалов. Они выходили из партии, разваливались целые партийные организации. Для участников «Рабочей оппозиции» нэп был предательством интересов рабочего класса, потому что возвращал частную собственность и наемный труд.

Двадцать девятого июля 1921 года Шляпников выступил на партийной конференции Бауманского района Москвы, говорил о тяжелом положении рабочего класса. Он считал, что «неправильно использовались экспроприированные блага». Бауманцам доклад Александра Гавриловича понравился. Они с ним согласились и записали в резолюции: «Мы за всё время существования Советской власти не сумели использовать экспроприированных благ буржуазии для улучшения положения рабочего класса».

«Рабочая оппозиция» руководством партии воспринималась как серьезная опасность. О выступлениях Шляпникова докладывали членам политбюро. Ленина его речи выводили из себя. 9 августа 1921 года на объединенном пленуме Центрального комитета и Центральной контрольной комиссии Ленин потребовал осудить нарушение Шляпниковым партийной дисциплины. Возмущался: как он смеет критиковать линию ЦК, одобренную съездом? Поставили вопрос об исключении Александра Гавриловича из состава высшего партийного руководства. По уставу нужно было собрать две трети голосов. Не собрали.

Двадцать первого февраля 1922 года в Москве состоялся первый расширенный пленум Исполкома Коминтерна, в котором участвовало 150 делегатов из тридцати шести стран.

Двадцать два советских коммуниста, в основном бывшие члены «Рабочей оппозиции», 26 февраля обратились к участникам пленума с письмом. Они просили мировое коммунистическое движение высказать свое мнение относительно их спора с политбюро.

Участники оппозиции критиковали внутренний режим в партии, писали о необходимости остановить влияние буржуазной стихии (нэп) и прекратить репрессии против инакомыслящих в партии:

«Наши руководящие центры ведут непримиримую, разлагающую борьбу против всех, особенно пролетариев, позволяющих себе иметь свое суждение, и за высказывание его в партийной среде применяют всяческие репрессивные меры…

Объединенные силы партийной и профессиональной бюрократии, пользуясь своим положением и властью, игнорируют решения наших съездов о проведении в жизнь начал рабочей демократии…

Опека и давление бюрократии доходят до того, что членам партии предписывается под угрозой исключения и других репрессивных мер избирать не тех, кого хотят сами коммунисты, а тех, кого хотят интригующие верхушки. Такие меры приводят к карьеризму, интриганству и лакейству…»

Из подписавших письмо у Коллонтай был самый большой партийный стаж — с 1898 года. Шляпников присоединился к социал-демократам тремя годами позже.

Двадцать седьмого февраля политбюро, получив копию «заявления 22-х», решило представить Коминтерну «документы десятого съезда партии, свидетельствующие о том, что партийный съезд еще в прошлом году осудил взгляды и фракционную деятельность тех товарищей, часть которых подписала ныне заявление».

Однако в те времена политбюро не оспаривало «права отдельных товарищей обращаться к Коминтерну как к высшей инстанции».

«Заявление 22-х» было опубликовано в «Правде» 7 марта вместе с решением пленума Исполкома Коминтерна, который не признал жалобу двадцати двух правильной и призвал оппозицию к дисциплинированной работе в рядах партии.

Исполком образовал комиссию. Итоги работы комиссии изложил Карл Крейбих, один из создателей компартии Чехословакии и член президиума Исполкома Коминтерна: нанести ущерб сплоченности российской компартии — значит изменить революции.