Валерий Ганичев - Святой праведный Феодор Ушаков. Изд. 5-е. 2010

Непобедимый адмирал обвел взором небольшой отряд ополченцев, который тоже встал, и, перекрестив его, твердым еще голосом сказал: «С Богом! За Веру, Царя и Отечество послужите!»

Теперь Федор Федорович все больше и больше думал о будущем мире своего пребывания. Старался освободиться от лишних земных забот и проявлял постоянное тщание о всех, кто приходил и просил о помощи. Во дворе дома адмирала в Алексеевке постоянно толпились убогие, странники, бывшие моряки и солдаты, приезжали бедные дворянские вдовы с детьми, монахи из дальних монастырей. Никого он не оставлял без внимания, кормил, помогал. Адъютант, бывший матрос, ворчал: «Да нешто на всех напасешься, Федор Федорович? У нас самих скоро ничего не останется». А адмирал похлопывал его по плечу и напоминал, что хоть «вмале» надо помогать всем страждущим и немощным. А таких на Руси всегда немало.

Известно было, что в Ярославской губернии он раздал свои земли, имения родным и близким, чтобы не ссорились. А не много-не мало общая их стоимость составляла 200 тысяч рублей. В свое время еще большее благодеяние совершил Федор Федорович, отдав бесплатно 500 десятин прибрежной земли «для надобностей» города Севастополя. А ведь эта земля была подарена ему императрицей Екатериной за блестящие победы. В общем, адмирал сим совершил царский подарок своему городу.

Особо всколыхнулось его милосердие в 1812 году. Взнос за взносом идут от него на армию, на раненых солдат, разоренным городам, на помощь в селах страждущим от разорения, бедствующим и не имеющим жилищ, одежды и пропитания. Он решил снять все деньги (подчеркнуто мною. — В. Г.), положенные им под проценты Петербургской охранной кассе, и отдать на вспомоществование ближним страждущим от разорения злобствующего врага. «Я давно имел желание все сии деньги без изъятия, — писал он, — раздать бедным нищей братии, не имеющим пропитания и ныне, находя самый удобнейший и вернейший случай исполнить мое желание, пользуясь оным по содержанию… в пожертвование от меня на вспомоществование бедным, не имеющим пропитания, полученный мною от С.-Петербургского опекунского совета на вышеозначенную сумму денег двадцать тысяч (не чета нынешним двадцати, подчеркнуто мною. — В. Г.) билет сохранной кассы, писанный 1803 года августа 27-го дня под № 453 и объявление мое на получение денег при сем препровождаю к Вашему сиятельству. Прошу покорнейше все следующие мне… деньги, капитальную сумму и с процентами за все прошедшее время истребовать, принять в Ваше ведение и… употребить их в пользу разоренных, страждущих от неимущества бедных людей».

Соседние темниковские помещики иногда относились с недоверием к добросердечию и творению блага для других, попросту говоря, благотворительности старого адмирала. Мог бы ведь жить в столице С.-Петербурге, быть при царском дворе, получать новые блага, но почему-то оказался здесь, в глуши, богатство не бережет — раздает. Однако постепенно слава о его милосердии распространилась, стала устойчивой и как-то все больше влияла на смягчение нравов и усиление благотворительности в помещичьих владениях и крестьянских домах, среди купцов и мещан. Да и не только в темниковском уезде, а на всей Тамбовщине и в соседних губерниях.

Ушедший в отставку, на пенсию, на покой человек больших постов, положений, званий почти всегда теряется. Только что ты был в центре событий, разговоров, внимания. Тебя сопровождали и окружали люди, соратники, друзья, доброжелатели, и вдруг — тишина, ехидство, безразличие. Как снова «ввинтить» себя в жизнь, как вызвать со дна жизненного колодца усыхающие силы, прочистить ходы для родников жизнелюбия, интереса, возродить любовь к людям, ведь столько жестокого, уродливого, коварного видано в них? Не всем дано пройти этот последний жизненный отрезок с достоинством и честью. У одних кутежи, измены, ущербность, падения молодости выпирают в старости физическими муками, дряхлостью, распадом чувств. У других наступает период всеотрицания, уничтожающего злословия, самосжигающего сарказма над всем происходящим без их участия. Третьи не теряют свои положительные качества, а наоборот, прирастают Верой и Молитвой. У таких, как Ушаков, не только продолжается все лучшее, но в них проявляется еще много невостребованного, а вернее, недоиспользованного раньше милосердия, добролюбия, сердечности.

Седой адмирал не выглядел властным командиром, не сверкал погонами и наградами, приходя в церковь, а приходил почти ежедневно, ставил свечи у икон. Он тихо и незаметно вставал в правом ряду в конце храма и предавался молитве. Если совершалась литургия, он следовал ее ходу, кланялся, повторял слова многих, известных ему молитв и песнопений, затем подходил к кресту и так же тихо уходил после благословения настоятеля. Его часто просили остаться на скромную монастырскую трапезу. Он оставался, слушал житие святых, склонялся по окончании еды в молитве, повторяя: «…не лиши нас и небесного Твоего царствия…» И эта мысль о будущем царстве вечном уже не оставляла его во все дни пребывания в Алексеевке Темниковского уезда на Тамбовщине, в трех верстах от Санаксарского монастыря. Там построил он на холме свой дом, из которого созерцал и монастырь, плывущий, как и его «Святой Павел», в море житейском.

В «Русском вестнике», издаваемом Сергеем Глинкой, в 1817 году было помещено «Известие о кончине Адмирала Федора Федоровича Ушакова». Его современник из Пензы со скорбью писал о смерти адмирала: «К душевному сожалению всех тех, которые уважают славу и добродетели знаменитых соотечественников. 1 октября сего 1817 года скончался адмирал Федор Федорович Ушаков. Хотя жизнь его посвящена была трудам и службе на морях, но он дожил до 74 лет… Получив отставку, адмирал Ушаков поселился в поместье… После деятельной жизни сердце, животворное Верою, любит наслаждаться уединеньем. Кто жил для пользы общественной, тому приятно в преклонные лета жить с самим собою и с Богом. Вот для чего покойный адмирал для жительства своего избрал деревню, близкую к святой обители».

Его дом был открыт для всех жаждущих помощи, для ищущих успокоения, для бедных и убогих. Здесь, в отдалении от прежнего своего дела, он снова проявил высокий талант Человека и Гражданина, милостивца и благотворителя. Современник отмечал это в «Русском вестнике»: «Уклоняясь от светского шума, Ушаков не удалил сердца своего от ближнего. С какой ревностью служил он некогда Отечеству, с таким же усердием спешил доставлять помощь тем, которые прибегали к нему».

Это истовое моление было замечено всей братией монастыря. Даже через 12 лет после смерти Ушакова иеромонах Нафанаил в письме архиепископу Тамбовскому Афанасию сообщал: «Оный адмирал Ушаков… и знаменитый благотворитель Санаксарской обители по прибытии своем из С.-Петербурга около восьми лет вел жизнь уединенную в собственной своем доме, в своей деревне Алексеевке, расстояние от монастыря через лес версты три, который по воскресным и праздничным дням приезжал для богомоления в монастырь к служителям Божьим во всякое время, а в великий пост живал в монастыре в келье для своего посещения… по целой седьмице и всякую продолжительную службу с братией в церкви выстаивал неукоснительно, слушая благоговейно. В послушаниях же в монастырских ни в каких не обращался, но по временам жертвовал от усердия своею значительным благотворением, тем же бедным и нищим творил всегдашние милостивые подаяния в всепомощи. В честь и память благодетельного имени своего сделал в обитель, в Соборную церковь, дорогие сосуды, важное Евангелие и дорогой парчи одежды на престол и на жертвенник. Препровождал остатки дней своих крайне воздержанно и окончил жизнь свою, как следует истинному христианину и верному сыну Святой Церкви».