Александр Колкер - Лифт вниз не поднимает

…И вот Флярковский вызывает “на ковер” руководство Ленинградского театра музкомедии:

— Кого привезли? Предателя Родины? Гастроли закрываю!

— Но, позвольте, такие расходы! — робко пытается возразить директор театра В. Копылов.

— А мне насрать на ваши расходы! Вон из Москвы!

И конечно, громоподобный мат, столь модный в правительственных кабинетах тех лет.

Со мной решили рассчитаться одним махом. Может быть, он просто повесится?

Действие равно противодействию!

Я откупил в кассах театра Станиславского и Немировича-Данченко, где должны были состояться гастроли, пятьдесят билетов на свои спектакли и понесся по Москве.

Преодолевая заслоны секретарш, я врывался в кабинеты “надолбов”, знакомых и незнакомых, высочайших и не очень.

Я побывал у С. Ждановой и В. Тернявского на ЦТ, у Г. Черкасова на Всесоюзном радио. В двух министерствах и в отделе культуры ЦК.

У Семена Кирсанова есть такие (приблизительно) строчки: “Вроде мастер на месте, вроде мастера нет…”

Вроде передо мной Колкер? Но поступил сигнал, что он предал Родину и смылся с еврейкой Пахоменко в Израиль!

Надо было видеть всю эту номенклатурную чиновничью карусель.

Я с любезной улыбкой вручал каждому из них приглашения на мои спектакли и мчался дальше. Я спасал себя, свою музыку, свою семью, наконец, гастроли театра.

Гастроли состоялись. Некоторые из моих “заклятых друзей” сидели в зрительном зале. Особое наслаждение я испытал, наблюдая за выражением их физиономий, когда со сцены звучала ария-проклятие Тарелкина из музыкальной драмы “Дело”:

Будьте вы все прокляты! Скопом и поименно!

Мы с Машей любим путешествовать, совмещая приятное с полезным. Приятное — это впечатления. Полезное — деньги за концерты.

Многочисленные гастрольные поездки, песенные фестивали и творческие командировки позволили нам исколесить всю страну и еще полмира.

Телефонный звонок — и мы в самолете. Эта страсть к передвижению сохранилась по сей день.

Хотелось бы лаконично, в телеграфном стиле, рассказать о том, что сохранила память. Получится своеобразный “Клуб путешественников”. Только не с Юрием Сенкевичем, а с Александром Колкером.

Год 1964. Незабываемое путешествие, организованное радиостанцией “Юность”. В высокие полярные широты отправились поэтессы Инна Кашежева и Ольга Фокина, композитор Григорий Пономаренко со своей Катенькой Шавриной, композитор Александр Колкер со своей Машенькой Пахоменко, квартет “Аккорд”, музыканты, журналисты.

Маршрут: Архангельск, лесовоз “Туломалес”, Белое, Баренцево, Карское моря, остров Диксон, Норильск, Талнах, Дудинка, Игарка, Дивногорск, Красноярская ГЭС. Москва.

В Ледовитом океане я написал на стихи Инны Кашежевой песню “Опять плывут куда-то корабли”. Первая исполнительница — Маша. Пела она под мой аккомпанемент в салоне корабля. Первые слушатели — экипаж лесовоза.

Песня отзвучала. Тишина. Потом кто-то сказал: “Давай еще раз”. Потом еще, и еще…

“Опять несет по свету лесовоз дурман тайги и белый смех берез…”

Потом эту песню спела неповторимая Анна Герман. Спела по-своему, очень прозрачно и грустно.

Год 1965. Средняя полоса России, Гжатск, Фокино.

Огромный цементный завод неумолимо выбрасывает из труб продукт своего производства. Почему в воздух? Не знаю. Гигантские круглые печи, диаметром несколько метров, медленно вращают свои огнедышащие тела.

Пребывание в цехе этого монстра сравнимо разве что с изощренной пыткой.

Дома, деревья, земля, люди — взрослые и дети — покрыты устойчивым слоем цемента. Все живое болеет…

В концерте принимал участие композитор Евсей Веврик. Это наш земляк. Он был приличным пианистом и много лет аккомпанировал на международных соревнованиях нашим гимнасткам. Изредка Евсей писал песенки и фортепианные пьески для детей. Как он очутился в нашей компании, я не помню.

Зал переполнен. Артисты Фокино не жалуют. Объезжают стороной.

Выходит конферансье и, чтобы расшевелить мертвого зрителя, рассказывает какую-то похабель. Конферансье хохочет. Это самый ударный его номер. Зал молчит. Молчит как “рыба об лед”.

Смятение и растерянность заставляют ведущего объявить следующий номер подчеркнуто громко и празднично:

— А сейчас, дорогие фокинцы, перед вами выступит композитор… Еврей Веврик! Встречайте!!

Зал угрюмо молчит. Еврей так еврей.

Год 1967. Комсомольск-на-Амуре. Городу вручают орден Ленина. Да что там орден! На праздник везут самого Юрия Гагарина! Сверхчеловека! Идола!

Гагаринская улыбка, обнявшая весь мир, на этот раз выполняет более локальную функцию. Она обнимает целых два дня жителей легендарного города.

Медленно и величественно подходит к пристани белоснежный лайнер. На палубе, в самом центре Гагарин. Форма одежды парадная. Ослепительно сверкают золотые галуны. С двух сторон Юрия Алексеевича подпирают комсомольские вожди. Лучезарные улыбки не могут скрыть следов вчерашнего перегруза.

На нижней палубе группа пожилых людей. Одеты скромно. Седые головы и мешки под глазами красноречиво говорят “за их счастливую жизнь”. Это первостроители.

Они корчевали тайгу, они устанавливали на берегу Амура памятный огромный валун — “здесь будет город заложен”, они прокладывали первые улицы.

Потом их (полагаю, в знак благодарности) гноили в лагерях, неподалеку от этих мест. А кто остался в живых после вдохновенного ударного труда и лагерной баланды, сражался на фронтах Отечественной войны.

Первостроителей осталось совсем мало. Но это был их праздник, праздник их молодости, их звездный час.

Родина моей матери Могилев-Подольск, на Днестре. Могилев, потому что город окружен со всех сторон горами. Когда река разливается, город превращается в могилу. Жители, спасаясь от наводнения, лезут на крыши неказистых домишек. Взрослые поднимают над головой на вытянутых руках детей. Вода прибывает…

Если повезет, детей удается спасти.

Тогда в Комсомольске-на-Амуре наводнения не было, но крыши всех домов на набережной были заполнены горожанами. Высоко над головой, на вытянутых руках они держали детей. В их глазах навсегда должен был запечатлеться образ Гагарина. Божество!

В составе культурной делегации были и мы — Маша, Оскар Фельцман и я. Перед концертом нас вместе с Гагариным свезли за город. Подышать воздухом, показать окрестности.