Христофор-Людвиг фон Иелин - Записки офицера армии Наполеона фон-Иелина

26 мая 1813 г. мы ночевали в Чернявском, большом селе, 28-го проехали через местечко Зевист, где отдохнули, а на ночлег поехали дальше в другую деревню. Жара все усиливалась; кроме того, нам приходилось сильно страдать от пыли, так как мы совершали большие переходы.

29 мая мы прибыли в Севск, где нагнали несколько транспортов пленных, выступивших раньше нас из Минска. Нам отвели плохое помешение; жители отличались большой грубостью и осыпали нас насмешками и бранью.

Саксонским офицерам и солдатам было объявлено здесь об освобождении из плена, так как Саксония присоединилась к союзу держав. В соборе было торжественное богослужение, и все пленные получили приглашение на нем присутствовать. Человек тридцать певчих составляли прекрасный хор; потом священник прочел об освобождении саксонцев (на русском языке, чего мы, конечно, не поняли и нам об этом повторили еще раз). Затем епископ, в праздничном облачении, произнес речь и пожелал счастливого пути освобожденным, после того опять запел хор, а епископ обошел всех и кадил так, что мы чуть не задохлись. В заключение он пожелал на французском языке скорого освобождения тем, кто оставались еще в плену, чего, однако, пришлось еще долго ждать. Жители после того стали относиться к нам лучше, а мы все начали выдавать себя за саксонцев.

Нам пришлось пробыть здесь несколько дней, пока русские офицеры покончили с передачей саксонцев, потом мы простились с уезжавшими на родину друзьями и продолжали свой путь 1 июня 1813 года в село Доброводы.

2 июня 1813 г. мы прибыли в Дмитриев, небольшой городок; здесь мое внимание обратил на себя козел с семью рогами, имевший очень забавный вид; я спросил, сколько он стоит, мне отвечали, что пять рублей ассигнациями (на наши деньги два флорина). С удовольствием я купил бы его шкуру, но как было довезти ее из такой дали на родину?

3-го мы переночевали и отдохнули в деревне, в тридцати верстах от Дмитриева и Анненкова, где устроились в избе у хороших крестьян.

5 Июня прибыли в Шевец, маленькое местечко. Во время этого переезда между нашим конвойным офицером и возчиками вышел спор; последние отказывались ехать, получив не сполна следуемую плату, выплачиваемую русским офицером. Задержавшись, благодаря этому, на целый час, мы поехали дальше очень быстро и остановились на ночлег в селе Чернявском.

6 июня мы прибыли в Ливны, маленький городок; здесь народ тоже с любопытством разглядывал нас и выражал свое злорадство, на что мы, однако, уже не обращали внимания. Мы сварили себе кое-как обед и снова двинулись в путь; в шести верстах от города переменили лошадей, при чем опять вышло недоразумение между русским офицером и крестьянами, которые в этой местности очень неотесаны и собираются толпами, чтобы отстоять свои права, как только в деревне происходит хотя самое незначительное событие. После новой задержки, продолжавшейся несколько часов, мы поехали дальше в Казаки, деревню, где переночевали.

7 июня 1813 г. мы прибыли в Елец, красивый, вновь отстроенный город, совершив большой переезд при очень дурной погоде и промокнув до костей. После продолжительных поисков нам удалось, наконец, найти плохую квартиру, где даже за плату нам не хотели дать свечи.

8 июня мы прибыли в Патриаршее, большое село, совершив большой переезд и переправившись по зыбкому мосту через Дон, здесь еще незначительную реку. Тут предполагалась остановка, но за несколько часов до нас сюда прибыл отряд рекрутов. Совместное пребывание с ними было для нас невозможно, поэтому мы попросили конвойного офицера перейти с нами в другую деревню. Он исполнил нашу просьбу, и мы отправились дальше в деревню Студинец, находившуюся за пять верст. Был праздник, из церкви нам навстречу выходили нарядно одетые крестьяне.

9 июня 1813 г. мы миновали Липецк, небольшой городок на реке Воронеже, через которую мы переправились в тот же день. Ночевали в деревне, в нескольких верстах от города.

10 июня прибыли в деревню Сокольничье. Нас поразило, что всюду вокруг деревни валялся павший скот. Справившись, мы узнали, что здесь был падеж на скот, но павший скот не зарывали, потому что крестьяне считали это за грех: так как земля принадлежит Богу, то надо оставлять падаль под открытым небом. Запах был ужасный и привлекал сюда тысячи ворон, никогда не виданных мной в таком количестве.

12 июня мы прибыли в Тамбов, наше будущее местопребывание, о котором нам рассказывали так много хорошего во время всего нашего путешествия. Однако нас ждало разочарование. Нас провели по городу по многим улицам, но, как мы потом убедились, только на показ, потому что, наконец, мы вернулись в тоже предместье, где проходили раньше, — самое плохое, — и тут нам было указано убогие, отвратительные помещения. Кроме того, мы узнали, к своему ужасу, что через несколько дней нас повезут дальше. Некоторые вообразили даже, что в Сибирь.

Тамбов — довольно большой губернский город на небольшой реке Оке. Здесь встречается много красивых каменных домов, потому что тут живет много богатых помещиков. Мне очень понравился своей архитектурой и живописным видом на реку монастырь, расположенный в верхней части города. На башне его помещаются часы с курантами. Внутренность церкви очень красива. Я спросил, нет ли какой-нибудь достопримечательности или древности. Меня привели к очень старому, но безвкусной работы маленькому стеклянному ящику, где лежал кусок дерева, длиной с фут, и сказали, что это ступень лестницы, виденной Иаковом во сне. Кроме того, мне показали волос из бороды Спасителя.

Я посетил также кадетский корпус, где преподают по большей части учителя немцы и французы, и откуда, как мне говорили, выходят очень дельные люди. Юношей воспитывают хорошо, пища питательная, но простая, постелью им служат деревянные нары, как в караульной, чтобы заранее закалить их для военной службы.

Некоторые товарищи постарались заручиться благосклонностью губернатора и получили разрешение здесь остаться.

После недельной, скучной остановки мы были переданы русскому полицейскому офицеру, изрядно выпивавшему, и 20 июня 1813 г. покинули город в составе 120 офицеров. Так как образовался целый поезд из семидесяти повозок, то нам приходилось сильно страдать от пыли.

22 июня после двойного перехода мы прибыли в деревню Пушновки, где переночевали.

23 июня мы остановились в селе Гавриловке. Обыкновенно, сейчас же по прибытии, мы обчищались от пыли и, если была поблизости вода, шли купаться. То же самое повторилось и здесь. Один из наших друзей (лейтенант Фогель, баденец) зашел за нами, чтобы пойти на озеро, где уже купались многие из наших товарищей, предупредившие нас, чтобы мы не заходили далеко, потому что здесь очень опасные места. Фогель понадеялся на свое уменье плавать и отошел далеко от берега; вдруг он оступился и, несмотря на усилия удержаться на воде, пока мы спешили к нему на помощь, скрылся под водой. В числе пленных находилось несколько французских морских офицеров, сейчас же принявших меры к его спасению; но его уже отнесло водой в другое место, и наши поиски оказались тщетными. Позвали из деревни рыбаков с сетями, и им удалось вытащить тело нашего товарища. Наш врач прилагал все старания вернуть его к жизни, но его усилия не увенчались успехом. Мы обратились с просьбой к своему конвойному офицеру разрешить похороны тела до ухода; он не имел ничего против, но крестьяне этого не допустили и, когда мы спросили — почему, то объяснили в ответ, что на нем нет креста на шее, значит он не христианин. Поэтому офицер сейчас же написал тамбовскому губернатору и остался в деревне с несколькими товарищами, а мы продолжали дальше свой путь в Студенку.