Ариан Шартон - Дебюсси

Если по поводу постановки на лондонской сцене «Пеллеаса и Мелизанды» на музыку Форе Дебюсси хранил гробовое молчание, то опера «Луиза» Гюстава Шарпантье, поставленная на сцене театра «Опера-Комик» в феврале 1900 года, вызвала его бурное негодование. Он обвинил автора в отсутствии музыкального и художественного вкуса, о чем сообщил Гартману и Луису почти в одинаковых письмах:

«Люди уже перестали любить Красоту. <���…> После таких авантюрных спектаклей, как “Луиза”, они окончательно опустят планку, и начнется, или же скорее восторжествует, царство невежд.

Это искусство завсегдатаев пивных заведений, людей, постоянно пребывающих в состоянии похмелья. Это чувства, которые испытывает некий господин, который, возвращаясь домой в четыре часа утра, растрогался видом мусорщиков и дворников. Ему уже кажется, что он может понять бедных людей!.. Это излишняя самоуверенность или просто глупость…

Я был бы теперь не против, если бы опера “Пеллеас и Мелизанда” была поставлена в Японии. Во всяком случае, для разнообразия можно было бы это допустить…» (Письмо Дебюсси Жоржу Гартману от 4 февраля 1900 года.)

Даже год спустя успех «Луизы» все еще волновал композитора. «Заметили ли вы, что после “Луизы” торговцы одеждой больше не зазывают громкими голосами покупателей. Они опасаются, что Шарпантье может обязать их платить за нарушение авторских прав», — писал Дебюсси Полю Дюка 11 февраля 1901 года.

Дебюсси, разумеется, хотел, чтобы опера «Пеллеас и Мелизанда» была поставлена на сцене. Он часто исполнял близким друзьям отрывки из этого произведения. В то же время ему было не по душе представлять свое произведение на суд широкой публике, поскольку он сомневался, будет ли она восприимчивой к его музыке, то есть к прекрасному. Композитор также не желал, чтобы его музыка исполнялась в той же манере, что и опера Шарпантье. Подобное отношение композитора к своим сочинениям повторялось в той или иной степени с каждым новым его произведением.

«Он писал медленно, словно оттачивал каждый звук с каким-то болезненным наслаждением. Он никогда не спешил представлять публике свое очередное произведение. Приходилось едва ли не вырывать из его рук каждую страницу его рукописи для отправки в типографию», — говорил много лет спустя, в апреле 1920 года, Эмиль Вюйермо.

Большинство деятелей искусств довольно часто относятся к своим современникам, пользующимся успехом у широкой публики, мягко говоря, без всякого почтения к их заслугам. Подобное отношение иногда бывает понятным, а порою и оправданным. В то же время это довольно спорное явление, поскольку часто становится причиной несправедливого осуждения. Не лучше ли композитору собраться с силами и сочинить что-то для потомков, которые смогут по достоинству оценить его произведение? Возможно, еще лучше было бы попробовать развить вкус современников, чтобы они поняли его произведение? Дебюсси, как истинный аристократ, еще в юности сделал свой выбор и остался верен ему до конца дней своих. Нет ничего удивительного в том, что в сентябре 1900 года он доверительно сообщает скрипачу и руководителю бельгийского оркестра Матье Крикбуму: «“Пеллеас и Мелизанда” по-прежнему не издается! Впрочем, возможно, это к лучшему».

1 апреля Гартман слег в постель с приступом подагры. В письме Дебюсси от 12 апреля он принес извинения за то, что не смог ему в очередной раз помочь:

«Мой дорогой друг, вы постучали в кассу в тот момент, когда в ней ничего не осталось. У меня нет денег даже на оплату моего скромного жилища. И это трудно себе представить. Но в течение двух недель, проведенных взаперти в четырех стенах моей комнаты, я не мог отправиться зарабатывать деньги для повседневной жизни.

Я весьма огорчен и переживаю еще больше из-за того, что не могу, к моему большому сожалению, в настоящий момент облегчить ваши страдания. Почему так получается, что несчастье одного не уменьшает боль другого?

С уважением».

Жорж Гартман скончался 23 апреля. Как и в предыдущих случаях, когда Дебюсси под разными предлогами не присутствовал на похоронах друзей, он не пошел на последнее прощание с Гартманом из-за приступа стенокардии, как написал Пьеру Луису 25 апреля, добавив: «Эта смерть меня опечалила — он был для меня человеком, посланным самим Провидением. Он выполнял свою роль легко и с доброй улыбкой, что весьма редко встречается у филантропов от искусства». В тот же день Дебюсси написал Лили письмо, в котором поздравил ее с первой годовщиной их любовного романа. Пылкие слова и веселый тон письма заставляют усомниться в искренности его скорби по Гартману. Возможно, влюбленный композитор не хотел тревожить свою подругу и потому писал только о счастье, красоте и блаженстве любви? В любом случае Дебюсси потерял свою самую надежную опору как в творческом, так и в материальном плане.

«Извещаю тебя, что Гартман оставил свои дела в полном беспорядке. И теперь твой бедный Клод оказался без издателя, к тому же с договором, не имеющим юридической силы, которым никто, даже сам Господь, не захочет воспользоваться в том виде, в каком он составлен. Судьба сыграла со мной поистине злую шутку! Я нашел единственного издателя, который смог приспособиться к моему чудесному характеру. И надо же ему умереть!!! Я не злой человек, но хотел бы надавать оплеух природе за содеянное… И людям, которых Гартман считал моими открытыми врагами», — писал композитор Пьеру Луису 14 мая.

Будучи уверенным в том, что у него есть враги, Дебюсси не хотел до поры до времени делать созданную им музыку всеобщим достоянием, чтобы не встать в один ряд с популярными композиторами. Но его творчество постепенно становилось известным публике. Это подтверждается тем, что некоторые его композиции были включены в программу концертов, организованных в рамках Всемирной выставки.

«Струнный квартет» Дебюсси был сыгран 22 июня в новом большом зале дворца Трокадеро. 23 августа там же была представлена публике «Дева-избранница», в которой главную партию спела Бланш Маро. Что касается «Песен Билитис», то они были исполнены 17 августа. «Деву-избранницу» многие критики слышали впервые, а может быть, успели позабыть. Теперь, благодаря грандиозной постановке, это произведение было тепло принято публикой и журналистами. Пьер Лало, сын композитора Эдуара Лало, скептично относившийся к творчеству Дебюсси, разразился хвалебной статьей:

«Композитор, сочинивший “Деву-избранницу”, является одним из самых одаренных и самобытных музыкантов нашего времени. Ни среди молодых, ни среди заслуженных музыкантов не найдется никого, кто мог бы создать более изысканную, нежную и благозвучную музыку. И в области гармонии не отыщется более самобытной, утонченной, изысканной, оригинальной, странной, волнующей и завораживающей музыки. Такая изысканность и тонкость музыкального вкуса оправдывает все новаторские идеи и начинания».