Елена Горбунова-Посадова - Друг Толстого Мария Александровна Шмидт

"У нас в Овсянникове земной рай, -- пишет она Татьяне Львовне. -- Я совсем здорова и по уши ушла в огород. Встаю в три часа утра и работаю до поздней зари. Дров две сажени собрала в Засеке, на-днях перевезу. Радуюсь на клубнику и овощи".

Одно время у М. А--ны было зимой и еще одно подспорье, кроме переписки сочинений Льва Н--ча.

Татьяна Львовна была как то раз у своей приятельницы Бобринской, которая у себя в имении устроила школу ткачества для крестьян. Татьяна Львовна рассказала М. А--не, какие там усовершенствованные станки, какие материи ткут. М. А. ухватилась за мысль выучиться ткать. Татьяна Львовна и П. И. Бирюков в складчину купили ей такой стан, и М. А. принялась ткать. ("За тридцать рублей купили. Такую уйму деньжищ на меня истратили", М. А., вспоминая, качала головой и хлопала себя по коленкам).

М. А. быстро освоилась с работой и начала ткать. Продавала знакомым холст по 25 копеек за аршин. "Красивая ткань выходи-

62

ла. Покупали приятельницы Татьяны Львовны, шили нарядные платья и носили их по праздникам", рассказывала М. А.

"Раз понесла я в Ясную 60 аршин на плече. Встретила Л. Н--ча. "Куда это вы? Что вы такую тяжесть тащите"" Взял на плечо. "Ой, ой!" -- говорит. "Ничего, -- говорю, -- донесу". Л. Н. спешил куда-то. "Подождите меня". Когда вернулся, помог донести. Потом все восторгался, рассматривал и на плече носил, чтобы попробовать опять, как тяжело".

Не легко давалось М. А--не это ткачество. Вставать приходилось в 2 часа утра. Она прибирала избу, топила печь, носила воду (а это далеко было и в гору), кормила и доила корову. Все это с лампой или фонарем, потому что ткать при свете лампы она не могла -- плохо видела. День зимой короткий, и она боялась оторвать у ткачества даже час светлый для своего хозяйства. Все время пока было светло, она сидела за станом. Глаза очень утомлялись. Стан занимал чуть ли не половину ее избушки. Все это очень утомляло М. А--ну. Выткала она всего около 500 аршин.

Одно время у М. А. жила Кусакова и ткала вместе с ней. "Ткачиха моя первый сорт, -- пишет М. А. 26 декабря 1896 г. Л. Н--чу. -- Смело берется за заказы, лишь бы их получить. Прошу мою дорогую Танечку посодействовать об этом и прислать нам обещанные образцы холстинок...

Стан во время работы очень шумит и действует на голову, в ушах и во время и после работы гул не прекращается. А. И. плохо поправляется, кашляет с кровью, но в работу стала уходить по ушки... Живем по душам и легко и любовно. Она предполагает зимовать со мной, к моей большой радости, но весной, коли обе доживем, думает вернуться к себе".

"Бог знает, как хочется повидаться с Вами, мои дорогие друзья, Лев Николаевич и Софья Андреевна, -- пишет М. А. в Ясную в 1897 году, -- а ехать нельзя -- то то, то другое мешает. Кончим тканье, коли будет все благополучно, то в марте денька на два приеду к Вам...

Читала ваше письмо о голоде, Л. Н., и еще сильнее почувствовала здешние нужды. В Овсянникове вы знаете бабку Дарью, которая ходила за мной в болезни? Так вот она защиту1) окормила и принялась за крышу. Кормить еще долго, а у них две скотины. Уж как мы прозимуем, бог весть....

Милую Танечку крепко обнимаю и еще сильнее люблю ее за ее сердечное отношение к сектантам 2). Крепко Вас всех обнимаю, помню и мысленно с Вами не расстаюсь ни на минуту".

В то лето, как М. А. получила первый порядочный сбор с клубники, она решила перестать ткать. Стан она отдала Кусако-

----------------

1) В Тульской губ. на зиму для тепла избы и скотные дворы обкладываются соломой иногда до самой крыши, так что окна в избах едва виднеются.

2) Татьяна Львовна ездила в начале 98 года в Петербург к Победоносцеву хлопотать о возвращении родителям молоканам Самарской губ. отнятых у них детей для воспитания их в православной вере. По этому поводу Л. Н. писал два письма к царю в 97 году. Хлопоты Татьяны Львовны увенчались успехом.

63

вой, которая гостила у нее в предыдущую зиму. Брат Кусаковой в это время выстроил сестре домик в лесу, и ей очень был нужен зимой заработок.

----------

Зимой М. А., управившись с хозяйством, целыми часам просиживала за перепиской, главным образом сочинений Л. Н--ча. Она переписывала не только его письма и мелкие вещи, но даже такие огромные труды, как "Исследование Евангелия", "Критика догматического богословия", "Царство Божие" она переписывала своим удивительно четким почерком по нескольку раз. Это давало ей маленький заработок зимой. За "Исследование Евангелия", например, которое в печатном виде составляет в издании "Посредника" три больших тома, она брала 80 рублей, сколько было вложено в эту работу труда!

Только у нее и были полные, всегда тщательно выправленные экземпляры с последними исправлениями Л. Н--ча. Очень многое, переписанное ею, она просто раздаривала друзьям.

Иногда она брала переписку у кого-нибудь из друзей, например переписывала не мало для "Посредника".

"Нет ли у вас, дорогой Иван Иванович, -- пишет она моем мужу 15 января 1896 года, -- переписки. Нуждаюсь в заработке. Теперь пока имею много свободного времени, выполню скоро. И. М. Трегубов хочет прислать мне все сведения о Кавказе. Я рада, что буду знать все, что касается этого великого события, под сильным впечатлением которого я живу до сих пор".

Получивши сведения о положении духоборов 1), сидящих за отказ от военной службы, М. А. пишет Льву Н--чу 7 марта 1896 г

"Прочтите про себя.

Дорогой, милый друг Лев Николаевич, умоляю вас, напишите начерно маленькое, глубоко сердечное письмо полковнику в дисциплинарный батальон Екатериноградской станицы о том, чтобы он не терзал духоборов, и черновик пришлите мне. Я перепишу и пошлю от себя ему. Сама лично не умею ни писать, ни говорить так, что бы хватить за душу, а Вам бог дал такую силу в слове такое глубокое сердце и мягкую душу, что не устоит ни одно серд-

----------------

1) Духоборы -- рационалистическая секта, давно переселенная насильно на Кавказ. В то время, о котором идет речь, в знак того, что духоборы на всегда отказываются от всякого насилия, от военной службы и проч., они, собравшись все в горной долине, с пением псалмов сожгли все имевшееся у них оружие в 1895 г. Этому событию правительством было придано значение бунта. Духоборов страшно избили, разослали небольшими группами по высоким горным аулам, без права выхода за их пределы. Вождей их выслали в самые отдаленные места Сибири. Лишенный земли и возможности иметь заработок, этот здоровый и сильный народ начал болеть и вымирать. Если не погибли они все, то это только, вероятно, благодаря взаимопомощи: они все свое имущество считали общим и все составляли как бы одну дружескую семью. Около сорока духоборов, бывших во время сожжения оружия солдатами, отказались дальше служить и за это были отправлены в дисциплинарный (карательный) батальон, где с ними обращались самым жестоким образом, вплоть до того, что их секли палками с колючками, которые выдирали у них клочья мяса. В 1898 г. духоборам после длинных хлопот удалось с помощью, главным образом, Л. Н--ча, его друзей и квакеров выехать в Канаду, где они и живут до сих пор.