Михаил Никольский - Кровью своего сердца

Листовок было мало, поэтому часто Лида и Василий по поручению отца от руки наскоро переписывали по несколько экземпляров, чтобы успеть за ночь, скрываясь от немецких патрулей и полицаев, расклеить листочки в наиболее людных местах. Сколько опасностей подстерегало подпольщиков на каждом шагу! Зато утром люди узнавали правду о положении на фронтах, о разгроме фашистов под Москвой, под Сталинградом… Какую радость доставляли эти известия всем советским патриотам, сколько сил и энергии прибавляло! Гитлеровская пропаганда о «разгроме Красной Армии» и «капут Москва», о «ликвидации партизан» терпела полный провал.

В подпольной группе больницы, которая оказывала активную помощь раненым и партизанам, вместе с семьей Чадовичей были и другие советские патриоты: врач Владимир Андреевич Воробьёв и его жена Екатерина Георгиевна, зубной врач Яков Ануфриевич Шаплыко и его жена Валентина Николаевна, студентка мединститута, прибывшая в больницу на практику Нина Крепская, санитарка Екатерина Иосифовна Куркевич, завхоз больницы Януш, повар и аптекарь, фамилии которых, к сожалению, пока установить не удалось.

В качестве связных партизанского отряда Н.Н.Розова, а затем — бригады им. Чкалова, в больницу приходили Адам Бойко, Полина Шаргун и её родители из деревни Костюки, Люба Прохоцкая из деревни Мордвиловичи, коммунист Галай из Орлева, Николай Достанко из Речени, Степан Ременчик из Заболотья, а с лета 1942 года — Иван Касперович и Ольга Арестович из деревни Костюки, Леонид Манкевич и Карл Куркевич из райцентра Любань и многие другие. Явочные квартиры для встречи партизан со своими связными были в деревнях Костюки, Заболотье, Шипиловичи, Морвиловичи, Купники, Сорочи, Орлево, Юрковичи. Также встречи происходили на берегу реки Оресса, в кустах на болоте, где встречались под видом косцов во время сенокоса.

Кроме медикаментов и продуктов питания Чадович и участники его подпольной группы передавали ценные сведения о фашистском гарнизоне в Любани, об изменениях в численности, о планах и намерениях. Эта информация была необходима для проведения боевых операций по разгрому вражеских гарнизонов, для организации засад на дорогах Любань-Уречье, Любань-Сосны, для срыва мероприятий врага по заготовкам сельхозпродуктов для армии или отправке молодежи в Германию.

Разведданные связные и подпольщики собирали буквально «по крупицам» — в разговорах с полицаями, среди которых были любители похвастаться перед девицами своей осведомлённостью, от немецких солдат и офицеров, у которых после угощения самогоном на вечеринках «развязывались языки». Главным источником, конечно, были подпольщики, которые по заданию партии поступили на службу к фашистам — в Любанскую полицию. Среди них были Владимир Ременчик, которого после ухода к партизанам сменил Карл Куркевич, пока его не начали подозревать в связях с партизанами и ему не пришлось вместе с матерью, работавшей в больнице, срочно покинуть райцентр и уйти в лес. Немало ценных сведений передавал и сам Иван Васильевич Чадович, на излечении у которого часто бывали немецкие солдаты и офицеры из Любанского гарнизона.

Собрать сведения — это одна часть дела, другая — после проверки и перепроверки сообщить их в отряд для передачи командованию. Как правило данные кратко записывались на обрывках бумаги и доставлялись в условное место, откуда их забирали связные. Этим условным местом могло быть дупло дерева на окраине леса, или дыра в пне, или заросли кустарника на берегу Орессы. Сколько изобретательности и осторожности нужно было проявить связным, чтобы под видом грибника с кошёлкой или рыболова с удочкой пройти до места, замаскировать записку с собранными сведениями и забрать новые задания от командования. Подросткам это выполнить было проще — они меньше вызывали подозрений.

Подпольщики действовали не только в больнице. Ценные сведения поступали в отряд от парикмахера Виктора Нестерова, который после излечения в больнице сменил красноармейскую форму на гражданский костюм и по заданию партизан устроился на службу к немцам. В лесхозе переводчиком «работал» у немцев бывший офицер Красной Армии Иван Комаров, тоже находившийся на излечении в больнице у Чадовича.

Как-то ночью летом 1943 года фашисты-гестаповцы нагрянули в дом Ивана Васильевича, устроили там обыск, но ничего не нашли. Однако хозяина арестовали и посадили в тюрьму. Несколько суток Чадовича допрашивали, под пытками добивались признания в связи с партизанами, чтобы сознался и назвал имена и фамилии связных. Как потом оказалось, накануне ареста Чадовича из больницы ушёл к партизанам завхоз Януш, прихватив больничную повозку с лошадью и нагрузив её медикаментами и бинтами с ватой. Естественно, подозрение пало на доктора. Прямых улик и доказательств у гестапо не было — только подозрения, и они надеялись на малодушие и слабость врача. Однако их расчёты не оправдались — пришлось арестованного отпустить. Гестапо установило за Чадовичем и его семьёй слежку, надеясь так выяснить его связи. Ивану Васильевичу на время пришлось прекратить подпольную работу и предостеречь всю семью — от осторожности каждого зависела жизнь всех.

В штабе бригады им. Чкалова было известно, что И.В.Чадович находится под угрозой ареста. В декабре 1942 и в феврале 1943 ему не раз предлагали вместе с семьей уйти в отряд, но он не стал рисковать здоровьем жены и детей и перевозить их зимой в землянки, ожидая теплого лета. К лету стало спокойнее и Иван Васильевич вновь отложил уход в отряд, руководствуясь тем соображением, что в больнице в Любани от него больше пользы и местным жителям, и партизанам. Но однажды в июле 1943 года полицаям удалось схватить партизанского связного. А при нём — записка на имя доктора Чадовича. Нашёлся, однако, и среди полицаев добрый человек — предупредил Чадовича, чтобы немедленно забирал семью и бежал в лес. Обманув часового, уже поставленного у дома, где жила семья врача, Чадовичу с женой удалось вывести детей и добраться к надёжным людям в деревню Костюки, откуда группа партизанских разведчиков, среди которых был и я, доставила семью Чадовича в партизанский отряд им. Громова бригады им. Чкалова.

И.В.Чадович и М.А.Никольский, 1986 год

Командование бригады назначило Ивана Васильевича в партизанский лагерь «Горное», что недалеко от деревни Загалье, в партизанский госпиталь, где он работал и жил с четырёхлетним сыном Юрой. Старший сын Василий стал партизаном отряда им. Громова, а жена и дочь Лида — медсёстрами в ротах этого отряда. Они вместе с бойцами ходили на боевые задания, оказывали первую помощь раненым партизанам.

Особенно трудно приходилось партизанам во время карательных операций в Любанском районе в осеннее и зимнее время. Приходилось постоянно менять места дислокации, после переправы через реку или после сильного дождя ни обогреться, ни обсушиться, сложности с продуктами, с медикаментами, которые обычно поступали от местных жителей, а ещё и госпиталь с ранеными и больными, да с семьями, где и жены, и малые дети. Вот где необходима была выдержка, смелость и мужество, несмотря на бытовую неустроенность, усталость и даже нездоровье, сохранять боеспособность и под артобстрелом, и под бомбёжкой, и вести ожесточённые бои в попытках прорвать вражескую блокаду. Мужчины к таким трудностям более привычны, а для женщин и девушек это было самое жестокое испытание на стойкость и верность чувству долга и своим боевым товарищам.