Виктор Сытин - Человек из ночи

— Их именами профессор Кулик окрестил вершины конических гор там, в краю эвенков-тунгусов.

— Но это же прекрасно! Вспомнить о нашем ученом!

Затем стремительный помощник хранителя, с трудом сдерживавшийся во время моего рассказа, засыпал меня вопросами. Его интересовало многое, но главным образом, как в Советском Союзе пропагандируется наука, какие есть музеи, популяризирующие научно-технические знания, кроме известного ему Политехнического, что самое интересное в этих музеях.

В его вопросах, в реакции на мои ответы чувствовался искренний интерес к тому, что делается у нас в области научной популяризации. Особенно его заинтересовала работа общества «Знание», о котором, к сожалению, я мог ему сообщить только самые общие сведения. Но и они привлекли его внимание.

— Я слышал о нем. Это, несомненно, замечательное общество! — воскликнул он. — Более миллиона членов! Ученые, которые приезжают со своими лекциями на заводы, в колхозы, в далекие маленькие города… Это замечательно! Я буду писать в это ваше общество. Обязательно! Срочно!

Потом мсье Арну стал говорить о том, что он лично чрезвычайно удовлетворен развивающимися контактами между французскими и советскими учеными.

— Это правильно. Это нужно для прогресса, для всего человечества, — говорил он. — Это отлично, великолепно — работать вместе. Это обогащает! Это радует нас, французов!

Мне приятно, что французские популяризаторы науки и техники интересуются делами наших ученых и, видимо, искренне приветствуют франко-советское сотрудничество в науке. Мы вспоминаем с моим собеседником, что оно традиционно. И в давние времена были примеры — Мечников работал с Пастером, потом Жолио-Кюри и Ланжевен с советскими учеными. Теперь это сотрудничество приносит все большие и большие плоды — в области цветного телевидения, в области изучения элементарных частиц. В Серпухове, например, на сверхмощном ускорителе уже сделаны важные открытия с помощью сконструированной французскими учеными пузырьковой камеры «Мирабель». А французский лазерный отражатель на наших автоматах, побывавших на Луне? Он позволил уточнить расстояние от Земли до ее естественного спутника. Вот только почему во Дворце открытий не рассказано об этом?

Помощник хранителя уверяет меня, что такая экспозиция скоро будет, что уже есть у них материалы по луноходу и кораблю «Союз» и еще немало интересных экспонатов, например, в области океанологии.

— Мировой океан, так же как и космос, — будущее человечества, более близкое будущее… И мы сотрудничаем с вами в этой области тоже. Встречи ваших и наших руководящих деятелей, — говорит он, — исторические события для нашей дружбы. И для развития сотрудничества в науке.

Более часа шла у нас беседа, до тех пор, пока помощника хранителя не подозвали к телефону. Вернувшись, он извинился, что задержал меня своей «болтовней», и мы распрощались.

Полуденный зной летних парижских улиц охватил меня. Вот когда действительно можно почувствовать себя плохо! Но я чувствую прилив сил, снова вспоминая молодость. Такую ли жару переносил в путешествиях по Сибири, по Средней Азии!..

В зыбком мареве над кронами деревьев точно колышется стройный силуэт Эйфелевой башни. В конце прошлого века, когда инженер Эйфель создал и осуществил свой дерзкий проект, парижане насмехались над этим замечательным сооружением. Тогда считали, что оно портит Париж! Теперь Эйфелева башня — один из символов. К сожалению, глядя отсюда, видишь неподалеку небоскреб на Монпарнасе… Панорамы Парижа меняются.

Я иду к площади Альма.

Потом сворачиваю на тихое авеню Георга Пятого. В домах на этом авеню очень дорогие апартаменты, фешенебельные отели, театр-кабаре. Но улица эта ничем особым не примечательна. Я быстро прохожу ее и поднимаюсь на веранду кафе «Александер».

В полуденные часы в будние дни, как, впрочем, и в других кафе и бистро, посетителей обычно в нем бывает много. Служивый люд Парижа да и приезжие завтракают именно в таких ресторанчиках. Сегодня же летнее воскресенье, и на веранде, помимо меня, всего-то трое посетителей. Гарсон быстро приносит мне «крокемесье», кофе и стакан воды со льдом. Позавтракав, я закуриваю и думаю о сегодняшней, такой неожиданной встрече с прошлым, со служителем Дворца открытий и беседе с помощником его хранителя. Думаю о том, что развитие сотрудничества в науке важно и потому, что поможет взаимопониманию между нами, советскими людьми и французским народом. Впрочем, точнее будет сказать — пониманию простыми французами нашей жизни, наших свершений, нашей политики. Им ведь так путают мозги, как говорится, «справа и слева». Вот взять хотя бы того же служителя музея Дворца открытий, моего мимолетного знакомого мсье Жана.

Пусть же наука, благородное сотрудничество наших и французских ученых помогут ему да и таким же, как он, хорошим, честным, трудолюбивым людям Франции отринуть воспитанное бесчестной пропагандой недоверие к нам, понять истину интернационального братства людей труда во имя их счастья на земле. Все-таки хорошо, что в далекой сибирской тайге стоящие хороводом вокруг широкой долины суровые горы полвека несут имена ученых разных национальностей! Очень хорошо!

Снова передо мной скромный стенд, посвященный «тунгусскому диву». Карта-схема места его падения, начерченная Леонидом Алексеевичем Куликом, и моя старая фотография. Пологий склон горы… лежащие мертвые великаны деревья, серое небо над ним…

А над Парижем светло-сиреневое небо в легких облаках и глухой гул от ворчания моторов и шелеста шин…

Гаврская улица заинтересовала меня, когда я читал роман современного французского писателя Поля Гимара «Гаврская улица». Гимар жил в доме на этой улице, на пятом этаже. И в окна своей квартиры изо дня в день наблюдал за маленьким старичком, продававшим на улице лотерейные билеты. Старичок этот и стал героем романа — Жюльеном Легри.

Жюльен Легри — один из тех, кто оказался за бортом жизни. Он так же несчастен и беден, как вечерние нищие на Больших бульварах, и живет в страшном одиночестве. За много-много часов, проведенных на углу Гаврской улицы, в тысячной толпе прохожих, он выделил несколько из них и мысленно познакомился с ними. Ему понравились восемнадцатилетняя красавица-блондинка Катрин и молодой, наверное служащий, Франсуа. Старик мечтатель Легри захотел познакомить их. Ему кажется, что если Катрин и Франсуа встретятся, то обязательно, полюбят друг друга и будут счастливы. Но приезжали и уезжали они куда-то за город на разных поездах и всегда проходили мимо Легри по Гаврской улице в разное время. Наконец они встретились и потянулись друг к другу. Как раз в тот час, когда Легри умирал на панели, убитый хрустальной пепельницей, которую маленькая девочка, играя, выбросила с шестого этажа…