Ричард Холл - MOBY. Саундтрек моей жизни [litres]

– Давай, приятель, вали уже со сцены! – рявкнул на меня один из техников. Я поспешно ретировался.

– Круто было! – сказал Эрик. – Им понравилось!

– Но мой синтезатор не подключили, микрофона не было, и вообще, а как же вторая песня? – спросил я.

– А, они отстают от графика, так что вторые песни вырезают. Мне об этом сказали, пока ты играл.

Я задумался.

– Песня была нормальная? – спросил я.

– Потрясающая! Ты что, не видел зрителей?

– Но я же на самом деле ничего не делал.

– Неважно. Им очень понравилось.

Я остался за кулисами и стал смотреть оставшуюся часть шоу: Orbital, 808 State, The Prodigy. Я словно переслушивал свою коллекцию пластинок. После концерта Эрик отвез меня обратно в заведение, притворявшееся гостиницей. Уже час ночи, а в восемь тридцать мне вставать и ехать на Top of the Pops . Неплохо было бы вздремнуть, но, несмотря на то, что в последние тридцать шесть часов я почти не спал, сейчас сна не было вообще ни в одном глазу. Я вышел погулять.

Я пошел на улицу, где, как говорили, всегда людно, но все магазины были закрыты. Мимо проехали несколько такси и автобусов, оставив за собой запах дизельного топлива. Я прошел где-то милю, и начался дождь. Работали только пакистанские универмаги – маленькие островки света на широких пустынных улицах. Там продавали молоко, сок, овощи, видеокассеты, журналы и кассеты с пакистанской поп-музыкой. Я зашел в один из магазинчиков, купил апельсинового сока, заглянул в несколько иностранных газет и отправился дальше.

– Поп-звезда! Сегодня твой большой день! Просыпайся! – кричал из коридора Эрик. Я уже был одет, так что просто сунул ноги в мокрые кроссовки.

Я дошел до моста и посмотрел на железную дорогу внизу. Передо мной простирался спящий Лондон. Почему этот город такой тихий? Лондон – это место, где родилась музыка и откуда она распространилась по миру. В детстве мне представлялось, что Лондон похож на Таймс-сквер, где каждый дюйм пронизан шумом и беспокойством. Я вспомнил песню The Clash под названием London’s Burning: «Я бегу по пустынной мостовой, потому что я совсем один», и наконец-то понял ее смысл.

Мимо проехал ночной автобус; немногочисленные пассажиры, смотревшие вперед, были освещены холодной флуоресцентной лампой. Мои ботинки промокли под дождем. Я погулял еще с час, потом вернулся в свою развалюху. Уже пять утра, через три часа вставать. Сквозь тонкие серые занавески пробивался тусклый серый свет. Не снимая одежды, я залез под изрытое оспинами одеяло и заставил себя уснуть.

– Поп-звезда! Сегодня твой большой день! Просыпайся! – кричал из коридора Эрик. Я уже был одет, так что просто сунул ноги в мокрые кроссовки.

Я вырос, видя по телевизору две разные Англии. Идиллическая Англия с остроумными студентами университетов, которые не спеша плавали на лодках среди водных цветов по живописным рекам и тихим прудам. И вот эта Англия – дождливая, холодная, где снимались все фильмы об отчаявшихся людях, которые жили в дешевых государственных домах и ждали смерти. Именно эта Англия породила Joy Division. Если бы Ян Кертис родился в Пало-Альто, то, скорее всего, стал бы управляющим сети органических кофеен и женился на преподавательнице йоги.

Я спустился на первый этаж, где меня ждал большой и радостный Эрик.

– Доброе утро! – сказал он. – Готов стать суперзвездой?

– Я хочу спать, – ответил я.

– Ой, да ладно тебе. Это ж Top of the Pops !

Мы сели в машину, и я закрыл глаза. Эрик включил Radio 1; там как раз играла Go.

– Видишь, это огромный хит! – воодушевленно воскликнул он. Я дремал в машине, пока мы ехали на студию BBC, и бился головой о холодное стекло. Когда мы добрались, нас встретила Салли с лейбла.

– Добро пожаловать на Top of the Pops ! – сказала она. – Первый прогон через два часа, второй прогон – в час дня, потом репетиция с камерой в четыре, последний прогон в шесть и шоу в восемь.

– Это нормально – устраивать столько прогонов? – спросил я.

– Ну… нет. Но это Top of the Pops .

Она отвела меня наверх в гримерку, и я чуть не расплакался от счастья. Комнатка была маленькая, но зато с теплой батареей, несколькими окнами, выходившими на крышу студии, и, что важнее всего, отдельной уборной и душем.

– Можно мне остаться тут на весь день? – спросил я. Салли засмеялась.

– Она твоя.

– Я приму душ и несколько минут посплю. Можно?

– Как будет пора на первый прогон, я тебя позову, – согласилась она. Я снял вонючую одежду для поездок и минут десять простоял под душем. Вода была горячая, и впервые за несколько дней я нормально помылся. Обсушившись, я лег на диван. По старым окнам стучал дождь, старая батарея позвякивала от пара, и я почувствовал полный покой. Я закрыл глаза, и тут постучали в дверь.

– Моби? Первый прогон через пятнадцать минут!

Мы прошли в студию по нескольким коридорам, в которых не было окон.

– Кто еще на шоу? – спросил я у Салли.

– Bizarre Inc., Dream Frequency, New Order, U2 и Фил Коллинз, – ответила она.

– U2? New Order? Серьезно?

– Вроде бы да. Через минуту все узнаем.

Мы подошли к гигантской двери, над которой мигала красная лампочка. Охранник сказал: «Добро пожаловать на Top of the Pops » и пропустил нас внутрь. Я еще никогда не бывал на телестудиях.

Студия была огромной, с сорокафутовыми потолками и шестью сценами. Повсюду стояли камеры, и операторы отрабатывали движения с гигантскими черными кранами. Эрик подошел к нам и протянул Салли листок бумаги.

– Это список, – сказала она. – Сегодня ты выступаешь с New Order, Bizarre Inc., Dream Frequency, Slipmatt and Lime, Филом Коллинзом, а U2 сыграют по спутниковой связи.

– То есть U2 тут нет?

– Нет, они в Нью-Йорке.

– Не считая Фила Коллинза, сегодня только танцевальная музыка, – заметил я.

Пригнувшись, я пролез под большим операторским краном и забрался на сцену, где мне предстояло выступать. Там стоял мой взятый напрокат синтезатор, одолженная у друзей драм-машина и Octapad. Ни один инструмент не был подключен.

– Они подключают аппаратуру перед эфиром? – спросил я.

– Нет, – ответил Эрик. – Кто-то поет живьем, но вот инструменты все идут под фонограмму.

Я оглядел зал; на своей сцене репетировали New Order. Я до одержимости обожал Joy Division и точно так же безумно любил и New Order. А теперь Бернард Самнер, Питер Хук и Стивен Моррис стояли в сорока футах от меня. После New Order прошел саундчек Dream Frequency и Bizarre Inc.

Потом наступила моя очередь. Я встал за выключенный синтезатор, немного попрыгал и покричал «Go!» в выключенный микрофон. Я не понимал, зачем нужен саундчек, если все так или иначе играют под фонограмму, но я еще не бывал на телевидении, и, возможно, просто не знал каких-то тонкостей.

Закончив, я глянул на Фила Коллинза; тот с недовольным и непонимающим видом смотрел на меня. Он много раз выступал на Top of the Pops , но всегда вместе с группами, у которых были барабаны и гитары. А теперь его окружали диджеи с синтезаторами и диско-певцы. Через несколько месяцев он выпустил вместе с Genesis песню I Can’t Dance; мне очень нравится думать, что его вдохновили именно эти съемки Top of the Pops , на которых его окружали музыканты-электронщики и в их числе я.