Ричард Холл - MOBY. Саундтрек моей жизни [litres]

Правда, с этим возникли проблемы. Песни были написаны, но по какой-то причине все, что я успел записать, звучало ужасно и ни для чего не годилось. Я купил билет на самолет и забронировал номер в гостинице, поэтому я все равно уже собирался на Барбадос, но моя пластинка, которую я уже назвал Animal Rights , была довольно далека от завершения. А еще я каждый вечер пил и постоянно страдал от приступов паники.

Я сидел в кинотеатре и смотрел с друзьями «Хэппи Гилмора», и тут меня охватила паника.

Впервые панические атаки начались у меня в 1984 году, когда я учился на философском факультете в Коннектикутском университете. Они были ужасными, из-за них я бросил учебу и поехал домой. В девятнадцать лет я оказался безработным недоучкой, который спал на диване в маминой гостиной и постоянно боролся с паникой. Я пил, но паника не отпускала. Я принимал валиум, а она все равно никуда не девалась. Я ездил на мопеде по Дариену и слушал кассеты Echo & The Bunnymen, а она по-прежнему была со мной. Со временем я сумел справиться с паническими атаками – когда начал вести стабильную, пусть и унылую жизнь. И, не считая мелких вспышек, я прожил почти десять лет без приступов паники.

Но в последние несколько месяцев они вернулись. Я сидел в кинотеатре и смотрел с друзьями «Хэппи Гилмора», и тут меня охватила паника. Я надеялся, что это окажется просто небольшим приступом, но, когда я работал над Animal Rights и понял, что никому из тех, с кем я работаю, альбом не нравится, и я не знаю, как его заканчивать, паника стала преследовать меня почти постоянно. Теперь я надеялся, что несколько дней в тропическом раю помогут мне забыть о моем нелюбимом, незаконченном альбоме и развеять это состояние.

В барбадосском аэропорту я сел в такси, чтобы доехать до гостиницы. Я открыл окно; воздух был теплым и пах насекомыми.

– Вы серфер? – спросил меня водитель.

– Нет, – ответил я, сделав очень глубокий вдох.

– Извините, сэр, но почему вы тогда живете в этом отеле?

– Вы о чем?

– Это серферский пляж. Там живут только серферы. Кроме серфинга, здесь больше нечем заниматься.

Отель бронировал мой друг Эшли, а он и все его окружение были серферами. Я знал Эшли с середины восьмидесятых – тогда мы вместе изучали Библию. Он вырос в загорелого блондина на Виргиния-Бич, по соседству с Джерри Фолвеллом, и стал возрожденным христианином и серфером. После колледжа он переехал в Нью-Йорк и отрекся от христианства, но по-прежнему ездил на серфинг со своими возрожденными друзьями. Они все катались на досках, и друзья Эшли пытались заставить его отказаться от новообретенного атеизма.

В фойе гостиницы я встретил Эшли, одетого в серферские шорты и пляжные тапочки; он пил пиво «Корона».

– Моби! – прогрохотал он. – Добро пожаловать на Барбадос!

– Эшли, водитель сказал, что это серферский пляж? – спросил я.

– Ага! Он очень крутой!

– А что тут делать, если ты не занимаешься серфингом?

– Ну, не знаю… тусоваться? – спросил он, удивленный, как вообще можно не быть серфером. – Тут очень круто.

Я с беспокойством огляделся.

– Не бойся, Моби. Это Барбадос. Тут так красиво, расслабься!

Я прошел через фойе и взял свой ключ. Когда я открыл дверь в номер, там уже кто-то был; он сидел в кресле у открытого окна и пил «Ред Страйп».

Паника – она как внезапный пожар. Начинается с малейшей иррациональной искры, а потом пожирает все, что найдет вокруг.

– М-м-м, чем могу помочь? – спросил я.

– Эй, я Кит! – сказал он с южноафриканским акцентом. Он был одет в купальный костюм «Спидо» и рубашку «Биллабонг».

– Чем могу помочь? – снова спросил я.

– У меня все в порядке. Ты друг Эшли?

– Ага. А что ты тут делаешь?

– На Барбадосе? Занимаюсь серфингом, приятель.

– Нет, здесь, в этой комнате.

– А, это наша комната.

– Наша комната? – озадаченно переспросил я.

– Да, мы решили сэкономить и снять многоместные номера. Я положил багаж и прошел обратно к столу администратора.

– М-м-м, я думал, у меня одноместный номер?

– Нет, у вас забронирован номер вместе с мистером Китом Уолтоном, – ответил портье.

– У вас есть одноместные номера?

– Давайте проверим. – Он посмотрел вниз и стал щелкать клавишами компьютера. – Нет, сэр, ни одного одноместного номера. Простите.

Мои руки вспотели, дыхание участилось, а глаза стали отчаянно рыскать по фойе в поисках ближайшего пути к побегу. Это был мой отпуск, и мне досталась сдвоенная кровать в маленькой комнате с незнакомым мне серфером-южноафриканцем, одетым в «Спидо». Возможно, это было бы нормально, если бы я не страдал от приступов паники. Паника – она как внезапный пожар. Начинается с малейшей иррациональной искры, а потом пожирает все, что найдет вокруг. Жить в одном номере с незнакомцем – это, конечно, неприятно, но с рациональной точки зрения уж точно не трагедия. Но паника не смотрит на вещи рационально. Она выбрасывает линзу рассудительности и заменяет ее увеличительным стеклом искаженного атавистического ужаса.

Я пошел обратно в номер. Там было темно, так что я включил свет.

– О, можешь выключить, а? – весело спросил Кит. – Мы идем на серфинг в пять утра, и я уже ложусь.

Я выключил свет. Было девять пятнадцать вечера.

Я вышел на улицу и попытался успокоить себя: «Так, ладно, сейчас ты не можешь вернуться в свою комнату, если, конечно, не хочешь слышать храп Кита в темноте. Но завтра будет солнечно и красиво. Ты же на Барбадосе». Я вернулся обратно в комнату, тихо почистил зубы, чтобы не разбудить Кита, улегся в свою кровать, пахнувшую плесенью, и попытался уснуть, борясь с паникой.

С утра я ждал восхода солнца, но его не было – небо просто стало чуть менее серым. Я встал и выглянул на улицу. Шел дождь, океан был плоским и монохромным. Вдалеке я видел серферов, болтавшихся на море без волн.

– О, хорошо. А ты возрожденный?

– Возрожденный? – переспросил я.

Я спустился в ресторан и начал рыться в буфете, ища среди прошутто и крабового мяса хоть что-нибудь веганское.

– Ты Моби? – спросила меня какая-то женщина. – Я Джанин, жена Марка, друга Эшли.

У нее были светлые волосы до плеч, одета она была в белую юбку «Лора Эшли» и сине-зеленую футболку.

– Рад знакомству, – сказал я.

– Ты не занимаешься серфингом? – спросила она.

– Нет, я не умею.

– А какие у тебя планы на сегодня?

– Не знаю. Думал сходить на пляж.

Она засмеялась.

– На этот пляж? Тут одни камни. Он пригоден только для серфинга – тут даже плавать нельзя.

– Нельзя плавать на пляже?

– Да, тут одни камни и кораллы. Песка нет. Но мы с подругами повезем детей на другую сторону острова, на детский пляж. Если хочешь, поезжай с нами.

Я задумался.

– Ладно, хорошо.

Я нашел в буфете немного фруктов и апельсиновый сок, надел купальный костюм, хотя на улице было градусов восемнадцать и шел дождь, и встретился с женами и детьми своих знакомых у входа в гостиницу. Они взяли напрокат микроавтобус и загружали в него полотенца и игрушки.