Лев Баусин - Спецслужбы мира на Ближнем Востоке

В этой формулировке оказание влияния на «очень важных персон» поставлено на первое место в перечне целей тайных операций. Другим важным компонентом является соблюдение конспиративности.

Бывший директор Центральной разведки У. Уэбстер, выступая на конференции отставных сотрудников этого ведомства в конце 1989 года, высказался так: «Тайные операции и впредь (!) останутся важной частью разведывательной деятельности, причем их проведение по-прежнему будет возлагаться на ЦРУ».

Подобные заявления позволяют сформулировать следующий постулат: «тайные» (подрывные, специальные) операции, скрытые действия в качестве инструмента внешней политики США были, есть и будут. Они, наряду с классической разведкой и контрразведкой, являются составной частью деятельности всего разведывательного сообщества Америки.

Отвечаю критикам тайных операций, заявляющих о том, что тайные операции несовместимы с принципами международного права, морали, демократии и по существу являются «грязными трюками», прямым вмешательством во внутренние дела других государств, американские специалисты по разведке считают, что демократия как система не должна лишать правительство права вести подрывную работу, которая защищает «высшие интересы» США.

Что же касается тезиса о прямом вмешательстве во внутренние дела другого государства, то он, по мнению сторонников тайных операций, устарел, явно несостоятелен, так как мир сейчас настолько переплетен и взаимосвязан, что даже решение ОПЕК повысить или понизить цены на нефть можно квалифицировать как вмешательство во внутренние дела других стран.

Важные персоны, с которыми нужно сблизиться и затем манипулировать ими во имя «высших интересов» США — вот сущность «агентов влияния». В своем узком, кругу американские разведчики называют их марионетками.

В первую очередь они входят в высшие эшелоны власти, даже могут возглавлять правительство (или быть его членами), являться лидерами политических партий и различных организаций, видными учеными, известными журналистами. Таким образом, «агенты влияния» или сами делают высокую политику, или имеют возможность влиять на принимаемые решения, выгодные «внешним силам». Завербованный шифровальщик — мечта любого разведчика — никогда не будет «агентом влияния», ибо у него нет возможности самому воздействовать на ход событий.

«Агенты влияния» — это люди истэблишмента. Но они не прямые ставленники, которые пришли к власти с помощью поддержки со стороны внешних сил. Ни Ли Сын Ман в Южной Корее, ни Бабрак Кармаль в Афганистане не подпадают под категорию «агентов влияния». Их открыто привели к власти «внешние силы».

Кандидату на высокое звание «агента влияния» никогда не делается прямое предложение о сотрудничестве от имени разведки, у него не берут подписку, ему не выдается ежемесячное вознаграждение в конверте, он не проходит обучения правилам конспирации.

Разработка «агентов влияния» завуалирована и весьма тонко прикрыта. Сам агент влияния может даже не знать и не догадываться, что он используется спецслужбами и даже другими сопредельными государственными учреждениями, типа МИД, в интересах иностранных государств. Ему внушают мысль, что все то, что он делает, идет на благо его страны, ее будущего. Американские специалисты рекомендуют затем тонко дать понять объекту, что для него лично и для всей нации будет лучше не конфронтировать, а приспособиться к господствующей державе и что открытое сопротивление ей (державе) бесполезно. Нет необходимости доказывать, что такой державой являются Соединенные Штаты со своим кредо: мир — по-американски.

Если установление первоначального контакта, привлечение к секретному сотрудничеству и организация в дальнейшем конспиративных встреч с классической агентурой осуществляется, как правило, силами специальных служб, то для работы с «агентами влияния» используются возможности других, «сопредельных» учреждений. Американская концепция тайных операций предусматривает, что все звенья администрации должны принимать прямое или косвенное участие в приобретении «агентов влияния».

Первоначальный импульс зарождается в глубинах разведывательного сообщества, которое составляет досье не только на лиц истэблишмента, но. и выискивает «восходящие звезды» на политическом горизонте.

Досье содержит биографические данные, политические взгляды (их непоколебимость, возможность трансформации), психологические особенности (честолюбие, тщеславие, способность лавировать в ходе кризисных ситуаций, отношения с ближайшим окружением и с конкурентами), лидирующее или подчиненное положение в семье, и многое другое.

На основе этих собранных «по кирпичику» данных из разных источников руководство разведки делает выводы о возможности и целесообразности работы с конкретным деятелем.

Если кандидатура «агента влияния» определена и одобрена, начинается период сближения с ним, его идеологическая обработка с использованием широкого спектра специальных мероприятий.

Сюда входят личные и официальные контакты, создание имиджа передового деятеля, реформатора, «круто повернувшего штурвал истории в правильном направлении». Одновременно может происходить компрометация его политических конкурентов и оппонентов на внутриполитической арене. Весь оркестр дружно играет «аллилуйю»! Устоять трудно, и обласканный «агент влияния» начинает соглашаться на уступки без должной компенсации в интересах своей страны. Чем больше уступок, тем больше показного уважения, лести и комплиментов.

Средствами воздействия являются: пышные встречи, хвалебные статьи, присвоение почетных званий, большие гонорары за написание и издание авторских книг.

В ходе подбора кандидатур американские специалисты рекомендуют обращать внимание также на тех политических лидеров, которые в данный период времени находятся не у кормила власти, а в оппозиции. Эта категория лиц стремится выдвинуться на передний план любой ценой и поэтому не особенно разборчива в средствах достижения намеченных целей. Если им оказать в нужный момент помощь, то значимость оппозиционеров в качестве «агентов влияния» будет расти по мере возрастания их политического веса и возможного врастания во властные структуры.

Американские специалисты допускают также возможность использовать иногда в качестве «агента влияния» ранее завербованного агента-информатора. Но его двоякое использование чревато опасностью его разоблачения, а потому первоначально надо решать, в каком качестве он принесет больше пользы.

У политизированного читателя, вникнувшего в суть изложенного, может возникнуть соблазн попытаться самому выявить «агентов влияния», действующих в нашем отечестве. На основе формальной логики, сопоставлений, умозаключений чисто гипотетически это вполне возможно. Но доказать возникшее подозрение юридически, исходя из принципа презумпции невиновности, при отсутствии секретных документальных данных — почти невозможно. На эту особенность указывал в свое время шеф западногерманской разведки Гелен в книге «Служба». По его утверждению, «легковерный филантроп» Сайрус Итон, выступавший за прекращение гонки вооружений, нераспространение и запрещение атомного оружия, попал под влияние СССР, став тем самым влиятельным «агентом влияния» КГБ.