Лев Баусин - Спецслужбы мира на Ближнем Востоке

— На сегодня — все, — такой категоричной фразой был завершен наш спуск с вершины пирамиды Хеопса и осмотр Сфинкса. — Пора возвращаться в посольство, чтобы успеть на утреннюю читку газет. Кстати, самая солидная газета Египта, по существу, официоз, называется «Аль-Ахрам», то есть «Пирамиды». Они являют собой, как ты мог воочию убедиться, одно из семи чудес света.

Мы возвращались молча. Мой гид был немного утомлен своей лекцией, а я был переполнен впечатлениями. Воистину, лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать.

Впоследствии я сам стал примитивным гидом, когда возил наших соотечественников на пирамиды и убеждал их «вознестись» на вершину, став таким образом ближе к Аллаху. Запрет полицейских взбираться туда снимался путем дачи им взятки (1 египетский фунт) и клятвенными уверениями, что всю ответственность за безопасность «пирамидовосхожденцев» я беру на себя.

Интернациональная традиция обходить всяческие законы, постановления, запрещения с помощью взятки широко распространена и в Египте тоже.

После краткого экскурса в историю Египта я начал вживаться в местные условия: поселился в общежитии посольства. Там постоянно жили шифровальщики, секретарь-машинистка и шофер посла. Устроив «прописку» — ужин с селедкой, черным хлебом и красной икрой, — я был введен ими в курс текущих событий внутри советских организаций в Египте. Сарафанное радио и полупьяный разговор на общей кухне — источники информации о делах коллег и об особенностях их жен…

«Три дня на обустройство быта», — вспомнилось мне ранним утром указание резидента. Здорово! Со спокойной совестью могу не ходить в посольство, а потратить время на знакомство с городом. После осмотра пирамид мною овладел какой-то зуд обследовать Каир; говоря высоким стилем, возникла жажда познания, которую невозможно было утолить полностью за все время пребывания в Египте.

А быт?! Им можно заниматься всю жизнь, тратя массу времени и денег. Быт постепенно перерастает в культ вещей, — особенно за рубежом, где много, даже слишком много, красивых предметов, — а затем наступает снобизм. «Так, торшер оставим здесь, а слева от него — столик для кофе». Увлечение бытом засасывает, как болото, лишает духовной свободы, отвлекает от осмысления существа происходящего и будущего.

Позавтракав в общей кухне, попросил шофера-толстячка отвезти меня в какое-нибудь интересное место.

— Могу забросить в «город мертвых», — полушутя предложил он.

— Спасибо, но мне туда еще рано. Надо еще покувыркаться на этом свете, посмотреть на двигающееся и живое. Я в этот мир пришел, чтоб видеть солнце и выси гор, все понять, все пережить.

— Ну, тогда в сад Эзбекия, рядом с ним находится оперный театр, построенный в прошлом веке.

— Это там состоялась премьера оперы Верди «Аида» в честь открытия Суэцкого канала?

— А вот и нет. Верди не успел написать ее к назначенному сроку. Опоздал на два года. Когда в 1869 году пышно праздновали открытие канала, в театре давали «Трубадура».

— Откуда такие сведения?

— Из подслушанного. Посол разговаривал с каким-то нашим театральным деятелем. Мы собираемся обучать египтян премудростям советского балета, который, как известно, «впереди планеты всей». Насеру очень понравился наш балет, и он решил создать балетную школу в Каире с участием наших преподавателей.

Ну что же! Ведь нарочно или нечаянно подслушанное тоже может быть источником информации и дает толчок к углублению темы, особенно если она носит разведывательный характер. Впоследствии, на одном из приемов мне удалось подслушать разговор двух дипломатов, что послужило основой для составления интересной информационной телеграммы по актуальной проблеме. Было трудно сослаться на источник, так как выяснить фамилии собеседников не представилось возможным. Пришлось слукавить и приписать авторство уже знакомому Центру источнику.

Несмотря на раннее утро, автомашины различных марок уже плотно заполнили проезжую часть улиц, отчаянно сигналя разными по мощности клаксонами. Некоторые из них играли простенькие мелодии. Поразило почти полное отсутствие правил уличного движения.

— Вот сад Эзбекия, — сказал шофер. — Как будешь добираться обратно?

— Пешком, по азимуту. Маршрут запомнил, заблудиться трудно.

Сад оказался парком, состоящим из цветущих и благоухающих деревьев и кустарников. По аллеям его кто-то быстро шел по делам, кто-то медленно фланировал без особой цели, кто-то сидел на скамейке, читая газеты. Стояли деревянные ящики с необычным тогда ддя нас напитком «Кока-кола». Быстрым шагом прошел худой египтянин в длинной, до пят, рубашке. Одной рукой он держал поводок ручной обезьянки, другой — бубен. Я из любопытства пошел за ним. Он остановился около группы туристов. Обезьяна сделала несколько сальто, а затем начала выпрашивать плату за представление, теребя лапой за зрителей костюмы. В бубен посыпались деньги. Такова была первая экзотика, увиденная мною в это утро.

Я начал двигаться по азимуту к нашему посольству, расположенному тогда на острове Гезира. Центральные улицы поразили высокими каменными зданиями, обилием шикарных магазинов, весьма красочным оформлением витрин и разнообразием товаров. Магнитофоны, мебель, ткани, обувь, парфюмерия. Услада для богатых и недоступность для бедных. Впрочем, покупателей было мало. Очевидно, что бедных в этой стране больше, чем богатых. По пути мне часто встречались рестораны, закусочные, кафе и кофейни. Из любопытства я решил посетить небольшую кофейную лавку. В ней сидели два старца и сосредоточенно играли в нарды, Я сел на стул, расположенный на тротуаре. Подошел молодой официант, которых в Каире именуют высокими титулами «паша» или «бей». Ничего обидного или ироничного в этом обращении нет. Так принято.

— Чашечку кофе, пожалуйста.

— Турецкого или французского?

— Лучше турецкого.

— Слушаюсь!

Через три минуты на круглом столике, тоже стоящем на тротуаре, появилась маленькая фарфоровая чашечка дымящегося кофе и стакан воды с кусочками льда.

Едва ли официант — он же «паша», он же «бей» — знал о полезных свойствах атомарного кислорода, образующегося при таянии льда в воде, но стакан со льдом — непременный спутник к чашечке кофе и зимой, и летом.

Кстати, его можно пить медленно, маленькими глотками, не торопясь. Официант не появится перед вами и не задаст традиционного отечественного вопроса: «Еще что заказывать будете или как»? Вы спокойно сидите, отдыхаете, ловите «кейф» (с арабского — блаженство»). Не надо спешить на очередную встречу, писать затем о ней отчет, читать газеты.

Впрочем, для полного «кейфа» необходим еще один его атрибут — табак. Путем использования специального курительного прибора, именуемого кальяном, наргиле (или «шиша» на местном языке), дым вдыхается не сразу, а проходит через сосуд, наполненный водой. Для наргиле употребляется специальный кусковой табак, помещаемый в чашечку, соединенную с сосудом. На табак сверху кладутся горячие угли. С другой стороны к сосуду присоединен гибкий шланг, оканчивающийся мундштуком. Именно поэтому арабское выражение «курить табак» синонимично понятию «пить табак» или даже «пить дым». Иногда в табак для наргиле подмешивают гашиш — листья и семенные коробочки конопли, добавив туда ароматические вещества. Использование гашиша в Египте традиционно и широко распространено. Наргиле дают напрокат почти в любой кофейной лавке, но в ресторанах его нет: разная клиентура, разные понятия о «кейфе» и личной гигиене. Я заказал еще одну чашечку кофе, продолжая наблюдать жанровые сценки. Солнце стояло в зените чисто голубого прохладного неба, освещая широкую улицу. Была египетская зима, похожая на наше московское лето без дождей.