Пит Эрли - Товарищ Жан

"Вымпел" — это спецназ КГБ, сродни американским "Морским Котикам". Хотя официальной датой его создания считается 1982 год, история "Вымпела" уходит корнями в декабрь 1979 года, когда специально подготовленное подразделение КГБ осуществило ликвидацию афганского президента Хафизуллы Амина в его кабульском дворце Таджбег. Несколько спецназовцев проникли во дворец и убили его, несмотря на охрану общей численностью около 200 человек. При этом всего один солдат КГБ погиб, да и тот был случайно застрелен одним из своих товарищей.

Помощь "Вымпела" понадобилась дважды. Один раз солдат спецназа вырубил пьяного мужика на мотоцикле, надоедавшего отдыхающим. В другой раз офицер "Вымпела" сбросил в реку двух местных хулиганов, оскорбивших женщину.

Сергей восхищался ребятами из этого подразделения и был сильно удивлен, когда узнал, что в их учебном центре, в городке Балашиха-2, процветает дедовщина. Партийное руководство считало дедовщину очень серьезной проблемой советской армии, а появление дедовщины в учебном центре элитного подразделения КГБ было настоящим позором. Будучи секретарем комсомольской организации Первого Главного Управления, Сергей получил приказ провести расследование.

Он решил сделать внеплановую проверку. Без предупреждения он наведался как-то вечером на учебную базу, зашел в несколько казарм и обнаружил, что солдаты "Вымпела" издевались друг над другом. Дедовщина имела место среди 600 солдат-срочников, которые обслуживали всю учебку. В их обязанности входила стирка обмундирования бойцов спецназа и чистка всевозможной техники, охрана базы, приготовление пищи и другое бытовое обслуживание. В одной казарме Сергей обнаружил обнаженного парня, сидевшего под очень сильной лампой, от которой у него на коже были ожоги. Выяснилось, что это новобранец, которого наказали старослужащие. В другой казарме он увидел солдата, привязанного к металлической кроватной раме, положенной на батарею центрального отопления, от которой рама раскалилась и обжигала тело несчастного. Когда же Сергей зашел в третью казарму, его глаза начали слезиться, и стало трудно дышать. Оказалось, что "деды" наказывали 20 молодых солдат, положив старые деревянные лыжи на обогреватель. Ядовитые испарения заполнили всю казарму, превратив ее е газовую камеру. Сергею сказали, что старослужащие часто избивают молодых солдат, причем, иногда так зверски, что некоторые остаются инвалидами на всю жизнь.

Сергей пообещал жертвам дедовщины, что обязательно сообщит руководству КГБ о том, как над ними издеваются. Но, когда он представил рапорт о результатах своей инспекции, попало ему, а не "дедам".

"Вице-адмирал Хмелев, который был тогда начальником учебной базы, пригласил меня к себе, угостил коньяком и объяснил, что под угрозой воинские традиции. Он сказал, что тех, кто сейчас издевается над солдатами, тоже унижали в начале службы и теперь настала их очередь помучить новых призывников. Это закаляет солдат. Потом он добавил: «Эти, кого там гнобят, они — простые мужики, ничего особенного. Не те люди, чтобы за них переживать»".

В общем, Сергею дали понять, что он не должен докладывать о случаях дедовщины. Ему было сказано, что у руководства КГБ есть в 1988 году проблемы посерьезней. Зашаталась вся старая советская система. В июне Генсек Горбачев сделал шаги по сокращению влияния компартии в правительстве и провел реформы, в результате которых был созван Съезд Народных Депутатов — событие, открывшее дорогу первым настоящим выборам за все время существования Советского Союза. К тому времени председателем КГБ стал генерал Крючков, который, хоть и редко, выступал открыто против Горбачева, но за его спиной выражал недовольство демократическими реформами, уже набиравшими обороты.

В качестве комсомольского функционера, Сергей посещал бесконечные собрания в Центре и на Лубянке, на которых горячо обсуждались реформы Горбачева. Сергей испытывал смешанные чувства. Система, которую Горбачёв хотел изменить, давала таким номенклатурщикам, как Сергей и Лена, много преимуществ. В то же время, они видели, что в среде этой номенклатуры лояльность к системе и связи человека ставились выше его знаний и деловых качеств. В глубине души Сергей и Лена были убеждены, что КГБ был выше разложившейся партийной системы. Или, как говорили в Первом Главном Управлении: "У офицера КГБ должны быть чистые руки, горячее сердце и холодная голова". И Сергей верил в эти слова. По крайней мере, пока не стал комсомольским работником.

Однажды Сергей присутствовал на выступлении зампреда КГБ по кадрам генерал-лейтенанта Виталия Пономарева перед первокурсниками Краснознаменного Института. "Офицеру КГБ нужен только угол, чтобы было где голову приклонить, — провозглашал Пономарев. — Удовольствие, которое он получает от работы в КГБ — вот его награда за службу".

Сергей знал, что Пономарев был партийным выдвиженцем. У генерала была ведомственная дача в подмосковном поселке Жуковка, популярном среди высших чинов КГБ и других аппаратчиков. Кстати, там же находилась дача Бориса Ельцина.

Сергей и Лена несколько раз бывали в Жуковке, когда летом гостили у Константина Мищенко, отец которого был влиятельным замом председателя КГБ. Дача семьи Мищенко, также предоставленная ему Комитетом Госбезопасности, напоминала Сергею дворцы, которые он видел во Франции — огромное поместье с архитектурными украшениями и кучей прислуги. Как-то раз, оставшись там на выходные, Сергей с Леной встали пораньше, чтобы прогуляться перед завтраком, и, как только они вышли из дома, к ним подбежал садовник и сразу стал извиняться. Оказывается, он не успел подмести листья, упавшие за ночь на дорожку. От волнения у него тряслись руки.

Позже Сергей рассказал Косте о том, как сильно был напуган садовник. Было ясно, что тот боится его отца, который по словам Сергея "мог просто уничтожить человека и всю его семью за кучку листьев на дорожке перед домом". Костя усмехнулся и сказал: "Как ты думаешь, Сережа, устроят эти мужики еще одну революцию?" Эти слова, услышанные уже после истории с дедовщиной, оставили у Сергея неприятный осадок.

"На публике все эти генералы КГБ и партийные бонзы призывали к скромности и аскетизму. Себя же они называли «слугами народа» и выражали заботу о простых людях. Но на самом деле жизнь этих «мужиков» для них ничего не значила".

Сергей с Леной не раз говорили друг с другом об этой лжи, окружавшей их. "Мы признавали ее существование, но все мы, в КГБ, мирились с этими противоречиями потому, что сами хотели обладать привилегиями и властью над другими людьми. Мы сознательно закрывали на все глаза, ибо надеялись, что когда-нибудь и у нас будут такие поместья".