Пит Эрли - Товарищ Жан

"Ельцин сразу отмел информацию о заговоре, — писал Буш в своей книге Трансформация Мира. — Он просто сказал, что этого не может быть". В то же время, Буш уговорил Ельцина связаться с Горбачевым прямо из Белого Дома. Однако операторы почему-то так и не смогли до того дозвониться.

Согласно записке Попова, переворот был запланирован КГБ на 21 июня. В этот день ничего не произошло, и предупреждение, переданное мэром Москвы послу Мэтлоку, сочли просто плодом его воображения.

Почти два месяца спустя, 18 августа, американская разведка обратила внимание на то, что вокруг черноморской дачи Горбачева, где он тогда отдыхал с семьей, происходит что-то необычное. В то время американские спутники-шпионы следили за всеми передвижениями Горбачева, и на снимках, сделанных Агентством Национальной Безопасности США (АНБ), было четко видно, что президентский лимузин так и не покинул территорию дачи, хотя должен был отвезти Горбачева на аэродром для запланированного полета в Москву, где через два дня, 20 августа, он должен был подписать Союзный Договор. Более того, на снимках АНБ было видно, что проезд с дачи на шоссе заблокирован колонной автомобилей, которых там раньше не было.

Утром следующего дня группа, именовавшая себя "Государственный комитет по чрезвычайному положению" (ГКЧП) сделала по московским теле- и радиостанциям заявление о том, что Горбачев "болен" и освобожден от занимаемой должности. Этот же комитет назначил вице-президента Геннадия Янаева исполняющим обязанности Горбачева. В ГКЧП входили: Крючков, Язов, Павлов, министр внутренних дел Борис Пуго и еще четыре человека. На Западе эту группу прозвали "Банда восьмерых".

После того как Горбачев был помещен под домашний арест, Крючков ввел в Москву спецвойска КГБ, чтобы подавить возможные волнения. Толпа протестующих собралась перед "Белым Домом" — зданием, отделанным белым мрамором, местом, где заседал Верховный Совет. Ельцин и его единомышленники-реформаторы находились внутри, окруженные танками КГБ, совещаясь, что делать дальше. В конце концов, в самый разгар этой драмы, Ельцин бесстрашно вышел из осажденного здания и, забравшись на башню одного из танков, обратился к толпе с призывом осудить "хунту". Его страстная речь была настолько убедительной, что военные, посланные разогнать демонстрантов, перешли на сторону народа, отказались стрелять по "Белому Дому" и развернули орудия, став на его защиту.

21 августа большинство войск КГБ, находящихся в Москве, уже были на стороне демонстрантов, Крючков потерпел крах, Горбачева освободили, а заговорщики оказались в тюрьме.

Хотя Горбачев пытался делать вид, что неудавшийся переворот никак не повлиял на расклад политических сил, было ясно, что в Москве произошли значительные изменения в расстановке сил. Формально Горбачев оставался президентом страны, но власть явно переходила к Борису Ельцину. Будучи президентом крупнейшей республики разваливающегося Советского Союза, он получал контроль над центральным телевидением и радио, а также всеми министерствами. В то же время, они с Горбачевым были единодушны в их стремлении нейтрализовать КГБ.

На следующий же день после провалившегося путча, Горбачев назначил на место председателя КГБ "своего человека", реформиста Вадима Бакатина. Тот, в свою очередь, сразу уволил оттуда всех "идейных" генералов, которые по-пар-тийному твердо и по-чекистски неумолимо высылали из страны писателей, отправляли в психбольницы диссидентов и другими способами ломали жизнь интеллигенции, противящейся коммунистическому режиму. Бакатин заявил во всеуслышание, что хочет начать новую эру сотрудничества между КГБ и США. В качестве доказательства добрых намерений, он передал американцам секретные схемы подслушивающих устройств, установленных в стенах нового здания посольства США в Москве. Более того, он даже ничего не попросил взамен.

На пресс-конференции Бакатин провозгласил, что время политических репрессий и тайной войны КГБ против Запада прошло. В течение следующих недель он разработал план, по которому КГБ следовало разделить на несколько организаций, составляющих систему с таким балансом сил, который бы не допускал огромную концентрацию власти, которой Комитет обладал на тот момент.

24 октября 1991 года Горбачев подписал Закон "О реорганизации органов государственной безопасности", на основании которого КГБ СССР был упразднен. Последовавшая за этим чехарда с названиями новой организации, длившаяся несколько месяцев, закончилась формированием следующих государственных служб, выполнявших различные задачи бывшего КГБ:

— Служба Внешней Разведки (СВР). Ей отвели функции Первого Главного Управления, то есть разведывательную деятельность за рубежом. Центр в Ясенево также переходил в распоряжение СВР.

— Федеральное Агентство Правительственной Связи и Информации (ФАПСИ). По сути дела, это был российский аналог американского Агентства Национальной Безопасности. ФАПСИ занималось обеспечением спецсвязи и космической разведкой.

— Федеральная Служба Охраны (ФСО). В ее состав вошли 10 тысяч солдат и офицеров бывшего КГБ, охранявших Кремль и высокопоставленных партийных чиновников. Кроме того, ФСО должна была обеспечивать безопасность президента, чем в США занимается Секретная Служба.

— Федеральная Служба Безопасности (ФСБ). В нее вошли 2-е, 3-є, 5-е и 7-е управления бывшего КГБ. В общей сложности, около 75 тысяч сотрудников ФСБ должны были обеспечивать безопасность внутри страны, включая борьбу с иностранными разведками.

Так как доблестные разведчики КГБ, действовавшие за рубежом, не занимались преследованием советских диссидентов, новоявленные реформисты боялись и ненавидели сотрудников Первого Главного Управления не так сильно, как их коллег из других подразделений. Кроме того, сам Центр находился за пределами Москвы, вдали от Лубянки, ассоциировавшейся у большинства граждан СССР с ночными арестами, пытками и другими гебешными прелестями. Вероятно, поэтому Горбачев с Ельциным не разогнали всех генералов, руководивших работой Центра, и даже не поставили во главе человека со стороны, чтобы тот произвел там основательную чистку. Вместо этого, Горбачев назначил на должность главы СВР бывшего генерал-лейтенанта КГБ Леонида Шебаршина. Он был одним из протеже Крючкова, но не поддержал идею военного переворота. Однако всего через месяц Шебаршин, повздорив с самим Бакатиным, был вынужден уйти. На смену ему пришел Евгений Примаков, близкий друг Горбачева, стремительно приобретавший влияние в российской политике.

Примаков начинал свою карьеру в 1950-х годах на посту замредактора газеты "Правда". Естественно, занимая такую должность, он был одновременно и внештатным сотрудником КГБ. В конце концов, он стал членом ЦК КПСС и Политбюро, которые до начала горбачевских реформ имели в стране неограниченную власть. В то же время, Примаков пытался предупредить Горбачева о готовящемся путче и не поддержал Крючкова, когда тот хотел захватить власть.