Александр Пушкин - Письма к жене

Пушкин слушал всё это — извините, если не умею иначе выразиться, — с большим жаром. <...>

Мы поехали в Берды, бывшую столицу Пугачёва. <...> Я взял с собою ружьё, и с нами было ещё человека два охотников. Пора была рабочая, казаков ни души не было дома; но мы отыскали старуху, которая знала, видела и помнила Пугача. Пушкин разговаривал с нею целое утро; ему указали, где стояла изба, обращённая в золотой дворец, где разбойник казнил несколько верных долгу своему сынов отечества; указали на гребни, где, по преданию, лежит огромный клад Пугача, зашитый в рубаху, засыпанный землёй и покрытый трупом человеческим, чтобы отвесть всякое подозрение и обмануть кладоискателей, которые, дорывшись до трупа, должны подумать, что это — простая могила. Старуха (И. А. Бунтова) спела также несколько песен, относившихся к тому же предмету, и Пушкин дал ей на прощание червонец.

Мы уехали в город, но червонец наделал большую суматоху. Бабы и старики не могли понять, на что было чужому, приезжему человеку расспрашивать с таким жаром о разбойнике и самозванце, с именем которого было связано в том краю столько страшных воспоминаний, но ещё менее постигали они, за что было отдать червонец. Дело показалось им подозрительным: чтобы-де после не отвечать за такие разговоры, чтобы опять не дожить до какого греха да напасти. И казаки на другой же день снарядили подводу в Оренбург, привезли и старуху, и роковой червонец и донесли: „Вчера-де приезжал какой-то чужой господин, приметами: собой невелик, волос чёрный, кудрявый, лицом смуглый, и подбивал под „пугачёвщину“ и дарил золотом; должен быть антихрист, потому что вместо ногтей на пальцах когти“ (Пушкин носил ногти необыкновенной длины: это была причуда его). Пушкин много тому смеялся» ( П. в воспоминаниях , т. 2, с. 222—223). Эпизод с червонцем вспомнила и Е. 3. Воронина, посетившая Бердскую станицу 25 ноября 1833 г. (см. её письмо к Е. Л. Энгельке от 26 ноября 1833 г.: РА, 1902, № 8, с. 659—660). Воспоминания Даля кратко обозначают темы его рассказов Пушкину. Попытку реконструкции сведений, которые мог сообщить Пушкину Даль, см.: Овчинников Р. Встреча в Оренбурге. — В кн.: Рифей, Челябинск, 1981, с. 7—45. [Возврат к примечанию [214]]

будачу.

Речь идёт об Ирине Афанасьевне Бунтовой. Сведения о Пугачёве, полученные от Бунтовой, Пушкин сопроводил в «Истории Пугачёва» пометами «Старуха в Берде», «В Берде от старухи» ( Акад ., IX, № 496, 497). Бунтова была родом из Нижне-Озёрной и как очевидица рассказывала Пушкину о взятии этой крепости, о присяге Пугачёву, о расстреле Харловой и её брата, женитьбе Пугачёва на Устинье Кузнецовой и др., она же спела ему три песни о Пугачёве. Подробно о Бунтовой и беседах с ней Пушкина см.: Овчинников Р. В. Над «пугачёвскими» страницами Пушкина. М., 1981, с. 49—70. Свидетельства о встрече с ней приводятся в воспоминаниях В. И. Даля (см. примеч. 5 [212]к данному письму), в письмах Е. 3. Ворониной, бывшей в Бердах вскоре после Пушкина (письма от 25 сентября и 26 ноября 1833 г.: РА , 1902, № 8, с. 647, 658— 660), в дневнике К. А. Буха (см.: Овчинников Р. В. Указ. соч., с. 49, 51), в воспоминаниях А. И. Макшеева ( PC , 1870, № 10, с. 418). Песни о Пугачёве, которые Бунтова пела Пушкину, записала потом Воронина. Никто из названных мемуаристов не назвал фамилии Бунтовой. Она была впервые установлена оренбургским краеведом С. Н. Севастьяновым, который посетил Бердскую слободу в 1899 г. и встретился там с казачкой Блиновой, видевшей Пушкина в Бердах в памятный день 19 сентября 1833 г. (см.: Севастьянов С. Н. Несколько указаний о пребывании А. С. Пушкина в Бердах. — Тр. Оренбургской учёной архивной комиссии, 1990, вып. 6, с. 233—234). Даты рождения и смерти И. А. Бунтовой (1760—1848) разыскал С. А. Попов (см.: Попов С. А. 1) Старуха в Берде. — Южный Урал, 1966, 14 января; 2) Оренбургские собеседники Пушкина. — CA, 1969, № 5, с. 115—116). Уже подъезжая к Болдину, в селе Шатки, между Арзамасом и Лукояновым, Пушкин встретился со своим старым знакомцем Константином Михайловичем Савостьяновым (1805—1871), который оставил воспоминания об этой встрече и, в частности, об оренбургских впечатлениях поэта. «Пушкин заехал ко мне в дом, — пишет Савостьянов, — и с большим интересом рассказал свежие впечатления о путешествии своём по Оренбургской губернии, только что возвратившись оттуда, где он собирал исторические памятники, устные рассказы многих свидетелей того времени, стариков и старух, о Пугачёве. Доверие, произведённое к себе этим историческим злодеем во многих невеждах, говорил Пушкин, до такой степени было сильно, что некоторые самовидцы говорили ему лично с полным убеждением, что Пугачёв был не бродяга, а законный царь Пётр III, и что он только напрасно потерпел наказание от злобы и зависти людей. Пушкин в эти часы был чрезвычайно любезен, говорлив и весел» (ПиС, вып. 27—30, с. 149—151).

в Прорвано.

Абрамово — почтовая станция между Арзамасом и Ардатовым, в 12 верстах от Болдина. В Нижегородской губ. было два села Болдина: Большое Болдино и Малое Болдино (см.: П. и мужики, с. 62—67).

См. примеч. 6 [195]к письму 32.

В Болдине была создана первая редакция «Истории Пугачёва» (см.: Петрунинa H. Н. «История Пугачёва». От замысла к воплощению. РЛ, 1974, № 3, с. 191—192). 6 декабря 1833 г. Пушкин просил у Бенкендорфа разрешения представить «Историю Пугачёва» «на высочайшее рассмотрение» (Акад., XV, № 864) и вскоре (по предположению H. Н. Петруниной, 12 декабря) получил разрешение на её публикацию. Одобрение труда Пушкина царём было вызвано определённым политическим расчётом. «Ему представлялось, — отмечает исследовательница, — что в исторической ситуации 1830-х годов, перед лицом опасности новой пугачёвщины, для её предупреждения может оказаться полезной книга, напоминающая о событиях и уроках крестьянской войны XVIII в.» (Петрунина H. Н. Как увидела свет «История Пугачёва». — В кн.: Петрунина H. Н., Фридлендер Г. М. Над страницами Пушкина. Л., 1974, с. 124). Пушкин рассчитывал получить от продажи «Истории Пугачёва» 40 тыс. руб. и даже составил список предстоящих уплат (см.: Рукою П., с. 377—380), однако надежды его не оправдались. Книга вышла в последних числах декабря 1834 г., а в феврале 1835 г. поэт записал в дневнике: «В публике очень бранят моего Пугачёва, а что хуже — не покупают» (Акад., XII, с. 337). По подсчёту П. Е. Щёголева, Пушкин выручил от продажи «Истории Пугачёва» не больше 20 тыс. руб. После смерти Пушкина в его квартире оказалось 1775 экземпляров «Истории», оставшихся из 3000 напечатанных (см.: Щёголев П. Е. 1) Бюджет А. С. Пушкина в последний год его жизни. — Прожектор, 1929, № 11, с. 23; 2) Материальный быт Пушкина. — Искусство, 1929, № 3—4, с. 42; см. также: Смирнов-Сокольский Н. П. Рассказы о прижизненных изданиях Пушкина. М., 1962, с, 359—370). [Возврат к примечаниям [367], [437]и [458]]