Павел Астапов - Будни учителя [litres]

– Утро веселым не бывает, – покачал головой преподаватель и потянулся к следующей тетрадке.

Настя искренне считала, что «кровать еще не заправлена, потому что она только встала». Действительно, какая уважающая себя кровать начнет заправлять себя сразу же после пробуждения?

Естественно, каждый воспринимает картину по-своему. Признаком особого мастерства является умение увидеть то, на что другие просто не обращают внимания. Настя явно этим даром обладала, так она утверждала, что «на стуле около балкона стоит стул».

– Прямо цирк какой-то, на арене дрессированные стулья, – усмехнулся Павел Сергеевич и взял в руки следующую работу.

Миша в своем сочинении восхищался «красиво украшенными украшениями».

– А ест он, наверное, масляное масло и запивает его молочным молоком, – хмыкнул учитель и тут же нарисовал тройку за содержание.

Катя утверждала, что на картине изображен туманный город. Если исходить из ее логики, девочка стояла прямо на центральной площади этого самого города, раз она находилась на центре картины, изображающей населенный пункт.

– Избегайте повторения слова «изображено», – призывал учеников на уроке Павел Сергеевич.

– Еще чего? – улыбнулся Дима и тут же вставил слово в свое сочинение. – Пусть проверяет! – подмигнул Никите мальчик и продолжил вставлять милое словцо в каждое предложение.

«В заде девочки стена», – с грустью сообщал в своей работе Илья. Действительно, стоит пожалеть ребенка с подобной врожденной аномалией, это вам не хухры-мухры. Стена как-никак! В конце Илья признался, что больше всего ему понравилась «чисто плотность девочки». Да-да именно так в два слова, чистая плотность, конкретная такая, по понятиям.

– Разве это мебель? – подумал Данил и решительным почерком вывел «Комната пустая». В самом деле, раз из «Икеи» ничего нет, значит, пустая. Совершенно не модная чисто плотная девочка, не могла, что ли, у родителей нормальных вещей попросить?

Не осталась равнодушной к проблеме с мебелью и Наташа, которая тоже указала, что картина ей не нравится: мебели-то нет нормальной.

Что только не предполагали шестиклассники про нелегкую жизнь главной героини. Артем окрестил ее «позитивной чистюлей», Тимур «пионерской девочкой».

После подобных шедевров учитель уже серьезно опасался переходить к работам 6-б класса. И не зря.

Один ученик утверждал, что «скатерть идеально чистая, потому что она только что встала».

– То-то девочка удивится, – подумал преподаватель, представив, как главная героиня развернется и увидит, что скатерть встала и пошла.

У другого школьника «на стуле лежит школьная форма, и она делает зарядку». Некоторые ученики проявили поразительную внимательность к мелочам, так один из них особенно подробно описывал окна, не забыв подчеркнуть, что «они на картине не такие пластиковые, как сейчас». Да-а, непорядок! Кто-то увидел за окном горы, другой – реку, третий утверждал, что за балконным стеклом без всяких сомнений плещется море.

Финальным аккордом, безусловно, явилась фраза о том, что «девочка, видимо, пионерский галстук».

– Вот так, общаешься-общаешься с человеком, а он оказывается пионерским галстуком, – вздохнул учитель, решивший, что сочинения пятого класса он проверит в другой раз, а то вдруг скатерть встанет и пойдет. Мало ли!

В школьном учебнике литературы немало произведений, вызывающих у школьников одно страстное, а порой и вовсе непреодолимое желание – поскорее закрыть этот самый учебник и больше никогда к нему не возвращаться. Но, естественно, есть в печальном этом правиле и счастливые исключения. Рассказ «Уроки французского» как раз и относится к этим самым исключениям.

Шестиклассники живо представляют себе несчастного мальчика, оставшегося один на один с жестоким миром взрослых, восхищаются поступком учительницы, возмущаются черствостью директора. А уж азартные игры и драки и вовсе приближают в сознании детей нетленное творение Распутина к «Картам, деньгам и двум стволам». Эмоции на уроках, посвященных этому произведению, обычно бьют через край и выплескиваются в такие же эмоциональные сочинения. А если «ум с сердцем не в ладу», получается… то, что получается.

Наибольшее внимание, безусловно, привлек главный герой: его характер, внешний вид и даже болезнь… особенно болезнь.

«У него было малокровие, потому что в его крови не хватало молока», – сообщал Денис. Страшно подумать, что произошло бы, если бы этого самого молока было там в избытке…

«У ребенка было мало крови, – соглашался с товарищем Тимур, – и, когда он выигрывал пятьдесят копеек, он сразу уходил и покупал себе пакет молока». Наверное, чтобы заполнить свободное место в венах этим самым молоком, раз крови в них было так предательски мало.

Но не только же о малокровии говорить.

«Он был очень умный, и его решили отправить в город», – восторгался Никита. Правильно, от греха подальше.

«В своей деревне он был самым умным, потому что окончил четыре класса», – рассуждала Наташа. А вы о каком-то там ЕГЭ волнуетесь. Четыре класса, хлюпики!

«Мальчик ходил в обрывках самодельной обуви», – продолжала свой рассказ шестиклассница. Действительно, жуткая картина!

Обувь волновала не только Наталью, но и других школьников.

«Одноклассницы его игнорировали, потому что у него были самодельные ботинки». В который раз человечество убедилось, что женщины в первую очередь обращают внимание на обувь кавалера.

«Так в одиннадцать лет у него появилась самостоятельная жизнь, еще у мальчика было чувство голода». Не самое лучшее сочетание, но за самостоятельность, как известно, приходится платить.

«Мальчик этого рассказа ходил в школу». А девочка этого рассказа? И, вообще, с каких пор у рассказов появляются свои собственные мальчики? Рабовладельческий строй какой-то.

«Мальчик из деревни попал в рай центр». В центр рая? Или райский центр? Вот повезло-то! Только законы в этом раю были совсем не райские. Но кто же на это обращает внимание в раю-то? Попал – сиди и не хныкай!

«Главного героя избил Вадик, характер после этого у него стал спокойный». Само собой, после драки-то еще и крестиком вышивать начнешь.

«Это произведение рассказывает о мальчике, который жил в деревне. Сейчас я попробую рассказать о мальчике». А может не стоит раз произведение с этим так удачно справилось? – пробежав глазами следующий абзац, взмолился Павел Сергеевич.

«Он видел, как МАЛЬЧИК Вадик». Очень важное уточнение, обычно же Вадики – девочки, поэтому без этого пояснения было просто никак.

Не обошли стороной школьники и образ учительницы, откликнувшейся на беду ребенка.