Детлеф Йена - Екатерина Павловна, великая княжна

Все эти идеи звучали прогрессивно, актуально и, во многом благодаря изобретательности и инициативности Екатерины Павловны, очень быстро претворялись в жизнь. Министерство внутренних дел разработало план работы «опытного и учебного центра», одобренный королем. Используемые первоначально в качестве опытного полигона земли деревни Денкендорф около Эсслингена вскоре оказались слишком малы, поэтому были выбраны большие по размеру близ Хоэнхейма. Директором центра, по совету фон Гартмана и Котта, Екатерина назначила находящегося на прусской службе Иоганна Непомука Губерта Шверца. Королева решила, что человек, получивший известность своими научными разработками в области сельского хозяйства, повсеместно используемыми на практике, вполне достоин занять столь высокий пост.

К 1 января 1818 г. была окончательно отменена крепостная зависимость крестьян. Помещик барон фон Варнбюлер выразил общее мнение, заявив, что «сельское хозяйство в многочисленных арендуемых доменах и частных владениях находится в самом плачевном состоянии. Полностью отсутствует слой образованных экономистов. Крупные землевладельцы весьма смутно представляют себе, в чем смысл эффективного ведения сельского хозяйства. Интерес к земледелию нигде не является такой большой редкостью, как в Вюртемберге» {202} 202 Stroheker, Willmann, Cannstatter Volksfest, s. 22. . Хотя подобная оценка, высказанная в 1818 г., после пережитого неслыханного голода, и была несколько преувеличенной, тем не менее все прекрасно понимали, что требуются срочные меры, чтобы наладить стабильное снабжение всего населения продовольствием.

К этому времени уже шла работа по составлению программы будущего ежегодного сельскохозяйственного праздника: в Канпггатте широкой публике должно было быть продемонстрировано соединение теории с практикой. Программа праздника, задуманного первоначально как смотр достижений животноводства, впервые была представлена на суд общественности 23 сентября 1817 г. В январе 1818 г. король и королева дали свое одобрение, и 31 марта 1818 г. в «Государственном и правительственном листке королевства Вюртембергского» было дано сообщение о том, что отныне 28 сентября каждого года в Канштатте будет проводиться сельскохозяйственный праздник. Этот праздник под названием «Канштаттская земля» остается популярным и в наши дни.

В этот день, 28 сентября, кроме смотра достижений животноводства, было решено отмечать и «цеховой» праздник лодочников. Особое внимание организаторы мероприятия уделили коневодству. И это не могло не порадовать Екатерину. Со времен проживания княгини в Твери лошади стали ее страстью. 12 декабря 1817 г. она написала польскому графу Жевускому в Константинополь: «Из письма надворного советника Бутенева я узнала, что Вы находитесь в Стамбуле и все еще помните о нашей встрече в замке Радзивиллов. Бутенев сообщает мне среди прочего, что для Вас не составит большого труда приобрести для меня нескольких арабских скакунов. Вы доставили бы мне тем самым наивысшее удовольствие. Я чрезвычайно люблю лошадей, у меня их довольно много, и я стремлюсь по мере возможностей улучшать породу. Бутенев расскажет Вам, что мне нужно; обсудите с ним, что Вы будете покупать и куда все это отправите. Только не забудьте: три жеребца и три кобылы самой лучшей породы и без каких-либо изъянов. Будьте уверены в том, что я всегда буду помнить о Вашей любезности даже в том случае, если нашим планам и не суждено будет осуществиться. Остаюсь с глубочайшим уважением и преданностью, Ваша Екатерина» {203} 203 Merkle, Katharina Pawlowna, s. 73. . Коневодство считалось весьма дорогостоящим удовольствием, но королева могла себе это позволить, хотя во всем остальном она не допускала никакой роскоши, жила очень скромно и все свои силы и средства вкладывала в экономическое и социальное развитие страны. Один ее проект следовал за другим. Знавшие Екатерину Павловну люди отмечали ее способность к комплексному политическому мышлению, практическое чутье и деловую хватку. Следует заметить, что в предыдущие годы подобные качества не всегда были ей свойственны.

Летом 1818 г. Шверц, поощряемый королевой, прибыл в Штутгарт для решения поставленной перед ним задачи. 20 ноября он открыл «опытный и учебный центр» торжественным обращением к его преподавателям и первым десяти воспитанникам, поселившимся вместе с учителями в замке Хоэнхейм. Директор был прагматичным человеком. Его привлекали идеи экономической свободы и самостоятельности. В своей речи он отразил общий хозяйственный упадок и отсутствие заинтересованности в труде, весьма типичные для Германии, намекая при этом на аналогичную ситуацию в самом Вюртемберге: «Купец, чей промысел отравляют изменчивость конъюнктуры и опасность непредсказуемого краха, ученый, подрывающий свое здоровье за письменным столом и наживающий болезни к старости, государственный чиновник, задавленный тяжестью обязанностей, придворный, пресмыкающийся в приемной своего правителя, военный, поседевший в тяжелой службе оружию, — все, какое бы сословие вы ни взяли, все вздыхают от скуки и отвращения, каждый желает себе более независимой и спокойной судьбы» {204} 204 Schumann, Königin Katharina von Württemberg, s. 70, 72. . Такая безрадостная картина не могла вызвать восхищения у слушателей, но, хорошо зная свое дело, директор счел нужным нарисовать ее. Шверц успешно руководил центром в течение десяти лет и заложил основы для создания в будущем на базе «опытного и учебного центра» в Хоэнхейме сельскохозяйственной академии, института и, наконец, в начале XX столетия университета.

Годы, проведенные в Вюртемберге, сильно изменили характер Екатерины. Королева все еще лелеяла мечту вернуться вместе с Вильгельмом в европейскую политику. Но эгоистическое самолюбие и причудливая экзальтация, политическая наивность и ярко выраженная склонность к интригам, неприятно поражавшие прежде монархов и дипломатов, уступили место более здравым размышлениям и взвешенной оценке объективных потребностей. Раньше в случае необходимости сестра российского императора прикрывалась его авторитетом, как щитом. Вдовствующая принцесса Ольденбургская беспокоилась в первую очередь за будущее своих детей. Королева Вюртембергская, усвоив от своей матери чувство ответственности за вверенную ей страну, поняла, что на новой родине ей придется иметь дело с умными, решительными людьми, имеющими чувство собственного достоинства, для которых слово российской великой княгини само по себе значит не слишком много. Екатерина Павловна должна была спорить с ними, отстаивать свою точку зрения, искать компромисс и утверждать свое королевское достоинство компетентностью в профессиональных вопросах. Она созрела для решения ответственных задач и, несмотря на смиренную преданность своих подданных, переживала процесс самовоспитания. Ведь теперь Екатерина была не только правительницей и повелительницей. В своих социальных программах она стала важнейшим звеном в цепи решений, распространявшихся от короля до простых горожан и крестьян. Ее деятельность имела все меньше общего с патернализмом российской вдовствующей императрицы Марии Федоровны, насаждаемым также и Марией Павловной в Веймаре. Несмотря на все трудности — нерешенную конституционную проблему, реставрацию, недовольство Меттерниха и российского императорского дома, — социальная политика Екатерины получала все большее признание и поддержку населения Вюртемберга.