Даниель Елисеефф - Хидэёси. Строитель современной Японии

Нобунага снизошел и предложил своего юного сына Хидэкацу (1568–1585): беспримерная милость, которая, однако, означала, что семейство Ода энергично присваивает земли, завоеванные Хидэёси. Последний очень дорого заплатил за этого высокородного отпрыска — хотя злые языки утверждали, что тот был всего-навсего сыном наложницы: обязавшись отдать ему все свои владения и завоевания, Хидэёси сохранял за собой только тень добычи — одну провинцию, Харима, завоевание которой было еще даже не начато. Мошенническая сделка, над которой Нобунага несомненно смеялся про себя! Пусть же «Обезьяна» отхватит себе новый лен на западе, ведь удача ему улыбается, — если сумеет, отблеск его славы падет на весь клан, если, потерпит поражение — умрет от рук врагов, и никто не оспорит вполне реального наследства Хидэкацу.

Хидэёси был достаточно прозорлив, чтобы не замечать этого аспекта проблемы, но, как все великие стратеги и талантливые люди, он умел сознательно отступать и много терять, чтобы потом выиграть еще больше. Он несомненно верил в свою звезду и в свой гений.

К тому же Нобунага соблюдал официальные формы почетного обмена. Он передал Хидэёси кихэй, жезл главнокомандующего, предоставляющий последнему все полномочия, — тем самым он давал Хидэёси право независимо принимать любые решения вместо своего сеньора. Когда тот в 1577 г. выступил в путь во главе тщательно и с большими затратами набранной армии, знак его новой должности бросался всем в глаза.

Во главе процессии двигались знаменосцы (хата-мото), а за ними авангард: корпус мушкетеров и корпус лучников. Потом шла пехота, вооруженная отчасти копьями и алебардами, отчасти мечами. Дальше гарцевала кавалерия, а за ней шел оркестр: барабанщики, трубачи с раковинами и ударники с гонгами. Замыкали колонну гонцы и курьеры, а также целый обоз — запасные лошади, оруженосцы со сменными доспехами наготове, носильщики, инженеры и саперы, предназначенные для возведения временных укреплений и частоколов. Только вслед за армией как таковой несли личный штандарт главнокомандующего, по недавнему обычаю имеющий его цвета (ума-дзируси). Далее наконец следовал заместитель: он размахивал значком военачальника. Хидэёси сам придумал для себя удивительный и хорошо заметный значок — «тысячу калебас» (позолоченных), сэн нари хи-саго — символ доброго предзнаменования, которые сверкали и позвякивали на ветру.

В арьергарде шла процессия вассалов: Като Киёмаса, Фукусима Масанори, Катагири Кацумото, Хорио Ёсихару, Вакидзака Ясухару, Хатисука Короку и, наконец, Такэнака Сигэхару. Каждый из них двигался в окружении маленькой армии, воспроизводящей в миниатюре армию командующего. Рассказывают, что при виде этого впечатляющего зрелища Нобунага воскликнул:

Блеск войск [Хидэёси] превосходит все, что можно вообразить. С подобной армией ничто бы не помешало дойти до Индии. Он, человек, вышедший из ничтожества, которого презирали и называли «Обезьяной»! Его обезьянья голова не изменилась, но кто бы посмел назвать его так сегодня?

Прохождение войск по-прежнему вызывало восторг, но поход в Хариму рисковал обернуться не самым лучшим образом. В самом деле, напасть на Хариму означало выступить против самого сильного из властителей Западной Японии — Мори Тэрумото. Напрямую или через подставных вассалов он владел всем Западным Хонсю, и у Нобунага до сих пор хватало мудрости не меряться с ним силами. Единственным шансом Хидэёси были мелкие сеньоры «западного центра», близкие к Киото и непостоянные, которых часто раздражала претензия на опеку со стороны далекого сеньора. Не имея сил для прямой борьбы ни с Тэрумото, ни с Нобунага, они шли на увертки, тянули время, чтобы понять, к какому клану им лучше примкнуть, и эта неопределенность поначалу создала у Хидэёси опасное впечатление, что ему предстоит «военная прогулка». Но, как несомненно он и ожидал, ситуация внезапно переменилась, когда распространилась весть о сопротивлении — его оказал Бэссё Нагахару, укрепившись в своей крепости Мики.

Старинный род из Харима, происходящий от Минамото, — так называемая ветвь Мураками Гэндзи, потомков Минамото Морофуса, — Бэссё воплощали, насколько это было возможно, сопротивление Запада сеньорам Востока. После того как они взялись за оружие, могло произойти все, и, казалось, даже легендарная удача Хидэёси изменяет ему. Один из его лучших соратников, Такэнака Сигэхару, возглавлявший арьергард, умер за несколько недель от неизвестной болезни, развития шторой не могло остановить никакое лекарство. Умирая, Сигэхару поверил своему господину свои мрачные предчувствия: пусть Хидэёси будет настороже и постарается успокоить ревнивую зависть Нобунага — возможно, тот так возвысил его, чтобы вернее от него избавиться! Военная прогулка превращалась в западню.

Однако внезапно снова открылся просвет: Укита Наоиэ, имевший владения как раз на западе Харима, в Мимасака и Бидзэне, все взвесив, примкнул к сторонникам Ода — их положение повелителей Киото сияло в его глазах неотразимым блеском. Ситуация в игре переменилась: глава священного восстания сеньоров Запада Бэссё Нагахару превратился в затравленного отщепенца, изолированного на вражеской территории. Хидэёси опрокинул его правый фланг, в то время как Наоиэ, отныне союзник того же Хидэёси, вклинился в расположение левого. Следовало ли опасаться, что Наоиэ вновь переменит лагерь? Тоже нет, потому что Хидэёси, согласно неумолимым феодальным правилам, потребовал от последнего передать сына в заложники в качестве гарантии его верности.

Тем не менее Нагахару был не так прост: хоть он и был изолирован в своем замке Мики, ему удалось отправить сигнал бедствия могущественным Мори; те немедля ответили, крайне спешно собрали ударные силы и форсированным маршем двинулись на помощь своему союзнику в Харима. Но, едва они выступили, на западе Хонсю вспыхнули волнения, достаточно серьезные, чтобы армия повернула назад: никто из могущественных глав областей, представляя угрозу для других, не мог не опасаться угроз сам.

Потеряв единственную надежду на успех, Бэссё Нагахару покончил с собой; его примеру последовал его брат; Хидэёси оставалось только занять Мики, и вся провинция Харима оказалась у него в руках.

Через несколько лет, в 1582 г., Хидэёси, по обыкновению лицемеря, будет утверждать, что был очень удивлен «неожиданным» сопротивлением клана Бэссё:

Тогда как наш сеньор велел мне идти в авангарде в провинции Запада и я находился в походе в Харима, Бэссё из замка Мики поднял мятеж и причинил мне большие неприятности, тем более что тогда же взбунтовался и Араки в Итами, в провинции Сэтцу [между Киото и Харима], отрезав мне путь к отступлению. В конечном счете я получил голову Бэссё! Тогда мой господин преподнес мне несколько наград и направил несколько благодарственных писем, передав мне золотые рудники в Тадзима [на севере современной префектуры Хёго] и принадлежности для чайной церемонии