Марк Лебуше - Бах

Академия, основанная в 1738 году Иоганном Лоренцем Мицлером в добром городе Лейпциге, по-своему вписалась в эту тенденцию эпохи Просвещения. Однако она была далека от естественных наук и занималась исключительно теорией и математикой музыки. Философ, близкий к Лейбницу, и ученик Баха по классу клавесина, Мицлер хотел объединить вокруг себя людей, способных размышлять об абстрактных аспектах этого искусства. Напомним, что подобные размышления были тогда очень распространены: физику изучали, чтобы лучше понять природу звука, связь со светом, вопрос о темперации. Этому посвящено множество трудов, журналов и памфлетов; в этой области подвизались Маттезон и Шайбе. Во Франции Рамо опубликовал в 1722 году «Трактат о гармонии». Вот почему академия Мицлера называлась Обществом музыкальных наук.

Подойдём поближе к картине Хаусмана. Да, «достопочтенный член-корреспондент», конечно, уже не молодой и пылкий органист из Арнштадта. Человеку, готовящемуся вступить в академию, более приличествуют серьёзность, степенность и упитанность. Черты лица, нос, двойной подбородок, губы утяжелились. Чёрный камзол, кружевной воротник, пышные рукава и серебряные пуговицы — всё указывает на то, что перед нами солидный и почтенный горожанин.

Но если вглядеться пристальнее, не подаёт ли этот человек нам знак, чуть улыбаясь лукаво? Рассмотрим тяжеловатую правую руку, держащую ноты: Бах обращается непосредственно к тому, кто на него смотрит. Страница, изображённая вверх ногами, — «Тройной шестиголосный канон», подписанный внизу его рукой. На трёх нотных станах представлены только три голоса, причём в перевёрнутом виде. Пусть любознательные и музыканты решают эту головоломку, этот канон-ребус! Пусть выводят другие голоса из этих трёх. Бах, «учёный музыкант», великий жрец таинства полифонии, забавляется тем, что приоткрывает или, наоборот, скрывает то, что хочет нам сказать. Подмигивает нам.

Исходя из устава общества Мицлера, было бы логичнее увидеть Баха с теоретическим трактатом в руках. В самом деле, члены-корреспонденты были обязаны до шестидесяти пяти лет ежегодно представлять сообщение о своих трудах. Мы, однако, видели, что умозрения Баха выражались не в теоретических сочинениях, а в музыкальных. Для него сделали исключение: обществу Мицлера, верно, были представлены «Музыкальное приношение», «Канонические вариации на рождественский гимн» и «Искусство фуги». По сложности своего математического строения и своей абстракции эти сочинения превзойдут самый мудрёный из трактатов.

Бах станет четырнадцатым членом общества Мицлера, в которое входили всего два десятка человек. Смотрите-ка, опять пресловутое число 14! Выжидал ли академик, пока не освободится четырнадцатое место, даже пропуская вперёд других? Во всяком случае, в этом благородном собрании были Гендель, Телеман… А несколько лет спустя туда вступит некто Леопольд Моцарт [48] Иоганн Георг Леопольд Моцарт (1719–1787) — австрийский скрипач, композитор. Отец и учитель Вольфганга Амадея Моцарта. — Прим. науч. консультанта. , став его двадцатым членом.

Жизнь не стоит на месте, и потребность в творчестве никуда не пропала. В 1748 году вышли в свет «Канонические вариации», а также «Шюблеровские хоралы для органа». И в повседневной жизни кантор не утратил своего перфекционизма и дотошности. В письме Марцию, который должен был поставить ему клавесин в марте 1748 года, он бурлит от негодования:

«Моему терпению пришёл конец. Как долго, по-вашему, я буду ждать клавесин? Прошло уже два месяца, а дело не тронулось с места. Я сожалею, что вынужден писать вам таким образом, но не могу поступить иначе. Извольте всё исправить в пять дней, иначе мы больше никогда не будем добрыми друзьями».

Пусть Бах посещает королей и академии — деньги есть деньги, с ними не шутят! В ноябре того же года, благодаря двоюродного брата Элиаса из Швайнфурта за присланный бочонок вина, Иоганн Себастьян уточняет, что, к несчастью, при получении он оказался полон лишь на две трети. И добавляет поразительный постскриптум:

«Если вам, любезный брат, и в будущем захочется прислать мне в подарок подобный напиток, то лучше воздержитесь по причине чрезмерных расходов: перевозка стоит 16 грошей, извозчику надо дать 2 гроша, таможеннику — 3, городской налог — 5 грошей и 3 пфеннига, государственный налог — 3 гроша. Вы сами, господин двоюродный брат, можете подсчитать, что каждая пинта обошлась мне почти в 5 грошей, что для подарка очень дорого».

То же письмо, впрочем, сообщает нам о радостном событии — скорой свадьбе (в январе 1749 года) Лизхен — Елизаветы Юлианы Фридерики, одной из дочерей кантора. Наконец-то замуж, могла напевать она арию из «Кофейной кантаты»! Лизхен выбрала себе в мужья Иоганна Кристофа Альтниколя, одного из учеников Иоганна Себастьяна, которого только что назначили органистом в Наумбург. Кстати, это место молодой человек получил благодаря рекомендации будущего тестя. Для семьи Баха, в которой были ещё малые дети, этот брак принёс большое материальное облегчение.

Ещё одна радость? Семья Карла Филиппа Эмануэля между тем снова увеличилась: после рождения Иоганна Августа в 1745-м и Анны Каролины Филиппины в 1747-м на свет появился… Иоганн Себастьян Бах — 26 сентября 1748 года. Крестник графа Кейзерлинга, мальчик получил имя, которое было ох как нелегко носить! Может быть, поэтому он позже благоразумно обратился к живописи? Вероятно, непростая судьба отца и дядей, невольников музыки, затмеваемых образом отца, побудила его сделать такой выбор.

Когда у четы Альтниколей в октябре 1749 года тоже родится первенец, его опять-таки нарекут Иоганном Себастьяном — в знак любви, даже восхищения, к его деду. Тот стал крёстным своего внука и ездил в Наумбург на крестины. К несчастью, новорождённый умер через две недели.

Несмотря на семейные радости, 1749 год прошёл под знаком тревоги и новых огорчений. Конечно, композитор продолжал работать и отделывать «Мессу си минор», которой так дорожил, — это был случай углублённо поразмыслить над пассажами «Credo», в которых говорится о смерти Христа и вере в Воскресение. Его занимает гравировка «Искусства фуги», к которой приложит руку юный Иоганн Кристоф. Однако Баха продолжает тревожить ухудшение зрения. Он слепнет и уже не справляется со своими профессиональными обязанностями. Пусть он сейчас может опереться на учеников или родных, но так не будет продолжаться долго. Случись беда — что станет с Анной Магдаленой и детьми? Иоганн Кристоф скоро получит место, возможно, в придворной капелле Бюкебурга. Но в доме ещё остаются взрослая до сих пор незамужняя дочь Катарина Доротея, больной Готфрид Генрих, четырнадцатилетний Иоганн Кристиан, двенадцатилетняя Иоганна Каролина и малышка Регина Сусанна, которой всего восемь лет. Понимая, как тяжек этот груз, супруги Альтниколь примут к себе Готфрида Генриха, и он будет жить у них до самой смерти.