Марк Лебуше - Бах

Весточка от одного гения другому? Эта история, а также некоторые другие свидетельствуют о том, что музыка Баха не канула в реку забвения после его смерти, как думают довольно многие. И потом, если она и сегодня так часто звучит, живёт полной жизнью, то потому, что существовала некая эстафета, передача его наследия, пусть даже слегка видоизменённого. Как можно измерить реальность наследия Баха? Во-первых, конечно же, по наличию его прямых потомков — сыновей, о которых здесь надо сказать несколько слов. Затем — по работе памяти, воспоминаниям. Наконец, по тому, как композиторы и исполнители последующих эпох усвоят или обновят его творческую манеру.

Все биографии Баха, за исключением самых подробных, оставляют его детей в тени. Для двенадцати из них, скоро умерших или мало живших, это тень смерти. Для других, с трудом создававших себе имя и искавших собственный путь, это тень отца. Быть сыном гения всегда непросто, а быть сыном Баха порой просто невозможно, особенно когда ты сам музыкант и живёшь в одну эпоху с такими гигантами, как Гайдн, Глюк, Моцарт! Бах любил своих детей, в этом нет никаких сомнений, и боль, причинённая ему бегством и смертью Иоганна Готфрида Бернгарда или умственной отсталостью Готфрида Генриха, вполне это доказывает. Но, как неоднократно подчёркивали современники, гений не всегда бывает терпеливым педагогом, и Иоганн Себастьян Бах не жалел резких слов для своих детей. «У старика Себастьяна было три (?) сына. Доволен он был только [Вильгельмом] Фридеманом, большим мастером игры на органе, — рассказывает К. Ф. Крамер, ссылаясь на самого «дорогого Фриде». — Даже о Карле Филиппе Эмануэле он говорил (несправедливо!): «Это берлинская лазурь! А она выцветает!» (Намёк на склонность этого сына к галантному стилю. — М. Л.) Говоря о лондонском Бахе, [Иоганне] Кристиане, он всегда приводил геллертовский стишок: «По глупости своей он далеко пойдёт!»» [51] Цит. по: Крамер К. Ф. Человеческая жизнь // Шульце X. Й. Документы жизни и деятельности Иоганна Себастьяна Баха / Пер. с нем. В. Ерохина. М.: Музыка, 1980. . К. Ф. Д. Шубарт вспоминал о такой семейной сценке, произошедшей с Иоганном Кристианом. «Как-то раз, — рассказывал он Каннабиху и Вендлингу, — я импровизировал на клавире, так просто, механически, и остановился на кварт-секст[аккорде]. Отец лежал в постели, и я думал, что он спит. Но он вскочил с постели, дал мне затрещину и разрешил квартсекст[аккорд]». Это воспоминание явно запало ему в душу…

Наряду с замужней сестрой и другими, оставшимися старыми девами, наряду с братьями, которых ждала трагическая судьба, четыре сына — по два от каждого брака — всё-таки заняли своё место в истории музыки. Меньшие домоседы, они будут блистать в Европе и станут последними представителями больших музыкальных династий, живших до века Просвещения. Ведь мир меняется…

Начнём с Вильгельма Фридемана (1710–1784) — «дорогого Фриде», бесспорно, самого одарённого, на которого кантор возлагал самые большие надежды, но и самого противоречивого по характеру. В самом деле, его отец написал много пьес для сына-ученика, в частности «Клавирную книжечку» с «Маленькими прелюдиями» и «Двухголосными и трёхголосными инвенциями», которые до сих пор используют для обучения юных пианистов. Старший сын учился также игре на скрипке в Мерзебурге, у Иоганна Готлиба Грауна (1702–1771). Сделавшись помощником Иоганна Себастьяна, он станет потом органистом в дрезденской церкви Святой Софии (1742–1746), а затем перейдёт в церковь Святой Марии в Галле. Женившись на Доротее Елизавете Георги (1725–1791) и став отцом троих детей, он покинет Галле в 1764 году после распрей с властями по поводу своих гонораров, уедет в Брауншвейг, потом в Берлин, где его на какое-то время приблизила к себе сестра Фридриха II, принцесса Анна Амалия (1723–1787). Можно вспомнить, например, его сочинения для клавира, в частности «Фантазии» и «Полонезы», а также кантаты и органные пьесы. В конце жизни он испытывал материальные затруднения и, чтобы свести концы с концами, продавал рукописи Иоганна Себастьяна и даже занимался фальсификацией, выдавая сочинения отца за свои. Такова трагическая судьба «галльского» Баха. Кстати, история его жизни в 1858 году послужила сюжетом для повести Альберта Эмиля Брахфогеля, экранизированной в Германии во времена Третьего рейха Трауготтом Мюллером под названием «Фридеман Бах».

Путь Карла Филиппа Эмануэля (1714–1788), «берлинского Баха», часто пересекался с карьерой отца: они были рядом во время знаменитой встречи с прусским королём Фридрихом II. Этот великий клавесинист наиболее известен потомкам. После учёбы в Лейпциге он прослушал курс права во Франкфурте-на-Одере, был принят к берлинскому двору и служил королю около тридцати лет. После неудачной попытки занять место своего отца в Лейпциге, а затем сменить Харрера он стал преемником своего крёстного отца Телемана в Гамбурге. Карл Филипп Эмануэль вращался в кругах городской интеллигенции, дружил с писателем Готхольдом Эфраимом Лессингом и состоял в переписке с Дени Дидро. Он сочинял церковную музыку — псалмы, Страсти, «Магнификат», но его оригинальный стиль проявился в основном в произведениях для клавира, многочисленных сонатах. Они воплощают собой модную тогда Empfindsamkeit — сентиментальность; расцвет романтизма придётся на следующий век. Благодаря ему у нас есть источники сведений об Иоганне Себастьяне: в 1754 году он напечатает «Некролог», написанный совместно с Иоганном Фридрихом Агриколой, который использует Николаус Форкель для первой биографии Баха.

Кто был большим домоседом, чем Иоганн Кристоф Фридрих Бах (1732–1795)? Однако именно он раньше всех прочих отдалился от своего отца. Если Иоганн Себастьян не уезжал дальше Тюрингии и Саксонии, этот всю жизнь провёл в Бюкебурге, поступив на службу к графу Вильгельму фон Шаумбург-Липпе в 1750 году. Испытывая сильное влияние итальянского стиля, в 1756 году он стал капельмейстером, но его брат Карл Филипп Эмануэль перехватил у него место Телемана в Гамбурге. В 1778 году он навестил брата Иоганна Кристиана в Лондоне. У них обоих была общая черта: Иоганн Кристоф тоже женился на певице, Люции Елизавете Мюнхгаузен (1732–1803), которая родила ему девятерых детей. Клавесинист-виртуоз, он тоже был приверженцем галантного стиля и дружил с писателем — Иоганном Готфридом Гердером (1744–1803).

Бах-отец не писал опер, но его младший сын станет автором некоторых таких сочинений, а его «Амадис Галльский» до сих пор идёт на сцене. Иоганн Кристиан (1735–1782), последний из сыновей Анны Магдалены и Иоганна Себастьяна, много путешествовал, его даже прозвали «миланским Бахом», а потом «лондонским Бахом». Ученик своего отца, кузена Иоганна Элиаса и брата Карла Филиппа Эмануэля, он без памяти влюбился в итальянскую оперу. С благословения своего покровителя графа Агостино Литты познакомился с падре Мартини, большим почитателем лейпцигского кантора, и в 1760 году стал органистом миланского собора. Он не пошёл по стопам Иоганна Себастьяна: обратился в католичество и сочинял в галантном стиле. В 1762 году его вызвали в Лондон, в Королевский театр, а два года спустя он был назначен учителем музыки к королеве Шарлотте. В Англии он познакомился с Моцартом и подружился с ним, а вместе с Карлом Фридрихом Абелем основал «Концерты Баха — Абеля». Помимо опер, например «Фемистокла», написанного в 1772 году в Мангейме, Иоганн Кристиан Бах много писал для фортепиано (сонаты), а также сочинял симфонии. Его обращение в католичество не помешает ему впоследствии стать франкмасоном. Он был дружен с английским художником Томасом Гейнсборо, который написал с него прекрасный портрет. Его личная жизнь оказалась менее удачной; он был женат на итальянской оперной певице Чечилии Грасси и умер, обременённый долгами, в Лондоне 1 января 1782 года.