Леонид Ляшенко - Александр I. Самодержавный республиканец

Зато во время Заграничных походов русской армии Аракчеев был постоянно мрачен и недоволен, и причины этого совершенно ясны. Он, неутомимый администратор, заботившийся о снабжении армии всем необходимым, творец инструкций и параграфов, знаток строя, оказался в плотном окружении боевых генералов и чувствовал себя осажденной неприятелем крепостью. Все вокруг получали награду за наградой, злословили по его поводу, загоняли в самые холодные и не отличающиеся чистотой квартиры. Алексей Андреевич ощущал себя ненужным и всерьез подумывал об отставке, но в ответ на просьбу о ней получил лишь краткий отпуск для лечения за границей. В августе 1814 года он был вновь призван на службу, у них с монархом опять появилось совместное дело.

В самом общем виде его можно обозначить как решение крестьянского (аграрного) вопроса, но реально оно оказалось многозначным, имело несколько аспектов. Иными словами, Александр Павлович вновь вернулся к попытке решения проблемы крепостного права (может быть, он о ней никогда и не забывал). Еще в 1809 году на русский язык была переведена книга польского сенатора графа Валериана Стрешмень-Стройновского «О условиях помещиков с крестьянами», вызвавшая бурю негодования у отечественных душевладельцев. Один из них, член Государственного совета Василий Степанович Попов, писал Александру I: «Подобные внушения были всегда в устах известных в России мятежников… В России не созрели еще умы к восприятию лестного, но опасного дара вольности… Государь! Благосостояние и сила империи основываются на твердости связей, все части соединяющих. Внушение о расторжении их весьма опасно». Не терпевший возражений по поводу своих планов Александр ответил на это послание чрезвычайно нервно: «Писание Ваше нахожу я совершенно излишним, позвольте мне думать, что я столько же умею понимать вещи, как и Вы» {149} 149 См.: РА. 1864. № 3. С. 319–321. . Все эти споры и начинания были прерваны войной с Наполеоном, но по ее окончании баталии на аграрном фронте развернулись с новой силой.

В мае 1816 года было опубликовано «Положение об эстляндских крестьянах». Они освобождались без земли и должны были брать ее в аренду у прежних помещиков. Несмотря на половинчатость этой меры, уничтожение крепостничества в Эстляндии открыло новый этап в истории крестьянского вопроса в России. В 1817–1819 годах подобная реформа была проведена еще и в Лифляндии с Курляндией. В 1816 году последовал указ о запрещении «совершать купчие на людей без земли», а в 1818-м — «о строжайшем наблюдении о неупотреблении крестьян к господским работам в воскресные и праздничные дни». В 1820 году император особым распоряжением вновь ограничил продажу крепостных без земли и, несмотря на то, что против этой меры выступили большинство членов Государственного совета, настоял на своем. В 1821 году последовал указ о невозвращении получивших свободу помещичьих людей в крепостное состояние (ранее существовала и такая практика).

Но и это оказалось еще далеко не всё. В августе 1816 года флигель-адъютант Павел Дмитриевич Киселев подал царю записку «О постепенном уничтожении рабства в России». Среди прочего она содержала предложение дозволять «капиталистам» (так в документе) покупать у дворян имения, но при этом отношения крестьян с новыми владельцами должен был регулировать соответствующий закон. В ответ на эту записку Александр I сказал Киселеву: «Всего сделать вдруг нельзя; обстоятельства до нынешнего времени не позволяли заняться внутренними делами, как было бы желательно… Мы должны идти равными шагами с Европою… Вдруг всего не сделаешь, помощников нет. Я знаю, что способы есть чрезмерные. Россия может много, но на всё надо время» {150} 150 Цит. по: Заблоцкий-Десятовский А. П. Граф П. Д. Киселев и его время: В 4 т. СПб., 1882. Т. 1. С. 28, 29. .

В том же году генерал-губернатором Малороссии был назначен Николай Григорьевич Репнин-Волконский, который после приватного разговора с Александром I начал готовить отмену в крае крепостного права. Из этой затеи ничего не вышло, поскольку планам императора слишком упорно сопротивлялось малороссийское дворянство.

В 1816 году 65 помещиков Петербургской губернии через командира гвардейского корпуса Иллариона Васильевича Васильчикова обратились к царю с просьбой об утверждении созданного ими проекта освобождения крестьян. Между генералом и государем вышел интересный разговор. «Кому, — спросил Александр, — принадлежит законодательная власть в России?» Васильчиков ответил: «Без сомнения, вашему величеству как самодержцу империи». Александр возвысил голос: «Так предоставьте же мне издавать те законы, которые я считаю наиболее полезными для моих подданных» {151} 151 РА. 1875. № 3. С. 42. .

В 1817–1818 годах царь приказал, по крайней мере, двенадцати сановникам заняться проблемой отмены крепостного права, в том числе адмиралу Н. С. Мордвинову, министру финансов графу Д. А. Гурьеву и ректору Петербургского университета М. А. Балугьянcкому. О серьезности намерений Александра I свидетельствует тот факт, что выработку одного из проектов он поручил Аракчееву, которому теперь доверял разрабатывать и осуществлять свои самые сокровенные замыслы. Кстати, проект Алексея Андреевича оказался едва ли не наиболее интересным.

Он предлагал начать широкую покупку помещичьих имений в казну, поскольку, с точки зрения графа, многие помещики будут рады избавиться от долгов по имениям (особенно в разоренных войной губерниях). Далее предполагалось сдавать купленную землю в аренду или нанять рабочих для ведения полевых работ. На покупку имений Аракчеев рекомендовал выделять по пять миллионов рублей в год. Освобожденным крестьянам предписывалось давать по две десятины на ревизскую душу. Скажем честно, что перевод крепостных крестьян в государственные вряд ли можно назвать отменой крепостного права в полном смысле этого слова. К тому же подобный процесс затянулся бы на 150–200 лет, поскольку правительство могло бы на означенную сумму выкупать максимум 50 тысяч душ в год. Александр I одобрил проект любимца, но события как внутри России, так и за ее рубежами заставили отказаться от его осуществления. В 1818 году подобные проекты подали Алексей Федорович Малиновский и Егор Францевич Канкрин.

При этом монарх по-прежнему хотел оставаться во главе реформаторских процессов, только еще больше сомневался в необходимости для власти опираться при этом на общественное мнение. В 1820 году Николай Иванович Тургенев и князь Александр Сергеевич Меншиков попытались создать кружок аристократов, готовых освободить своих крепостных. Им удалось привлечь к своей затее князя Михаила Семеновича Воронцова, князя Николая Григорьевича Вяземского, графа Северина Потоцкого и др. Вместе они владели более чем сотней тысяч крестьян. Александр I, то ли ревнуя к инициативе подданных, то ли опасаясь ее, заявил, что ни кружков, ни комитетов создавать не нужно, достаточно каждому из помещиков в отдельности подать прошение на имя министра внутренних дел. На этом всё и закончилось. Вернее, не совсем закончилось, поскольку данная акция стала своеобразным сигналом к отказу от каких бы то ни было либеральных реформ в деревне. Жозеф де Местр так объяснил очередной поворот в политике Зимнего дворца: «Рабство существует в России потому, что оно необходимо, и потому, что Император не может без него существовать… Каждый дворянин есть, в сущности, гражданский чиновник, назначаемый следить за порядком на своих землях и облеченный всею необходимою для подавления мятежных порывов властию. Если устранить сию власть, что останется у монарха для поддержания спокойствия?» {152} 152 Местр Ж. де. Указ. соч. С. 189–190.