Ольга Ярикова - Юрий Поляков. Последний советский писатель

Зато в Верховный Совет Ельцин не прошел, и история страны могла сложиться иначе, если бы в его пользу не отказался от своего мандата депутат Алексей Казанник (назначенный впоследствии генеральным прокурором РФ и удержавшийся в этой должности менее полугода). Благодаря Казаннику Ельцин стал членом Верховного Совета и как заместитель председателя Госстроя возглавил комитет по строительству и архитектуре, а значит, вошел в состав президиума. Вокруг этого политического тарана образовалась Межрегиональная депутатская группа (МДГ), объединившая в своих рядах очень разных людей, в том числе демократов первого призыва. Вот имена некоторых из них: ученый и философ Сергей Сергеевич Аверинцев; писатель Александр (Алесь) Михайлович Адамович; будущий первый президент Киргизии А. А. Акаев; полковник ВВС Виктор Имантович Апкснис (вышел из МД Г осенью 1989-го); нобелевский лауреат Жорес Иванович Алферов; педагог и психолог, действительный член АПН СССР Шалва Александрович Амонашвили; историк-востоковед, будущий глава Республики Абхазия Владислав Григорьевич Ардзинба (до 1990 года); доктор исторических наук, член редколлегии журнала «Коммунист» и ректор Историко-архивного института Юрий Николаевич Афанасьев; будущий заместитель председателя Счетной палаты, ныне колумнист «Литературной газеты» Юрий Юрьевич Болдырев; будущий госсекретарь РСФСР, преподаватель марксистско-ленинской философии Геннадий Эдуардович Бурбулис; писатель Василий (Василь) Владимирович Быков; мировой рекордсмен и олимпийский чемпион Юрий Петрович Власов; следователь по особо важным делам Генеральной прокуратуры СССР Тельман Хоренович Гдлян; драматург-публицист А. И. Гельман; доктор юридических наук Алексей Иванович Казанник (Омск); писатель и публицист Юрий Федорович Карякин; один из создателей Интернационального движения трудящихся Эстонской ССР Евгений Владимирович Коган; главный редактор журнала «Огонек» Виталий Алексеевич Коротич; будущий министр социальной защиты населения в правительстве Ельцина и уполномоченный по правам человека в РФ при Путине Элла Александровна Памфилова (до декабря 1989-го); журналист, будущий министр печати и информации РСФСР/РФ и глава межведомственной комиссии по рассекречиванию документов КПСС Михаил Никифорович Полторанин; доктор экономических наук и будущий первый мэр Москвы Гавриил Харитонович Попов; экономист и будущий первый премьер-министр Литовской Республики Казимера Прунскене; будущее доверенное лицо Ельцина на выборах президента РСФСР и будущий губернатор Новгородской области Михаил Михайлович Прусак; член-корреспондент АН СССР и будущий академик РАН Юрий Алексеевич Рыжов; академик АН СССР и один из создателей водородной бомбы Андрей Дмитриевич Сахаров; доктор юридических наук и будущий первый мэр Санкт-Петербурга Анатолий Александрович Собчак; старший научный сотрудник Института всеобщей истории, один из лидеров Московского народного фронта Сергей Борисович Станкевич; кандидат исторических наук, в будущем — советник Ельцина по межэтническим отношениям Галина Васильевна Старовойтова; Герой Социалистического Труда Николай Ильич Травкин; знаменитый офтальмолог Святослав Николаевич Федоров; публицист Юрий Дмитриевич Черниченко; доктор физико-математических наук, в недалеком будущем подписавший от Белоруссии Беловежские соглашения Станислав Станиславович Шушкевич; композитор Родион Константинович Щедрин; журналист, ведший отдел расследований в «Литературной газете», Юрий Петрович Щекочихин; член-корреспондент АН СССР, эколог Алексей Владимирович Яблоков; главный редактор газеты «Московские новости» Егор Владимирович Яковлев и др.

Ельцин стал сопредседателем МДГ. Как вспоминал Гавриил Попов, в позитивной части своей программы группа, в которую входили столь разные по взглядам люди, договориться не смогла. Зато, по предложению Сахарова, объединилась в отрицании: МДГ единодушно выступила за отмену шестой статьи Конституции СССР.

Как ни странно, среди участников съезда не оказалось Юрия Полякова, секретаря Союза писателей РСФСР, кандидата в члены ЦК ВЛКСМ, члена правления возглавляемого академиком Лихачевым Фонда культуры, человека, у которого было к тому времени громкое всесоюзное имя. Вот как об этом в обычной своей манере рассказывает сам Поляков:

«Мне позвонили сверху и сказали, что хотят меня выдвинуть на съезд народных депутатов от комсомола, но для этого надо пройти формальное собеседование с кем-то из членов бюро комсомольского Олимпа. Я поехал в Политехнический проезд, где меня поджидала первый секретарь ЦК ЛКСМ Армении, жгучая брюнетка с усами, явно ко мне нерасположенная. Надо заметить, что в регионах номенклатура была настроена более консервативно. Происходящее в Москве казалось им верхом неблагоразумия, что, в общем-то, верно. Возможно, сказалось и другое обстоятельство: накануне собравшемуся пленуму ЦК ВЛКСМ показали фильм «ЧП районного масштаба», вызвавший во многом законное негодование. Ленту, кстати, представлял я, а не Снежкин, устроивший тем временем «чес» по стране. Мне и досталось на орехи. Даже те, кто давно смирился с моей повестью, получившей к тому времени премию Ленинского комсомола, снова заточили на меня зуб. Похоже, комсомольская богиня из Еревана была из заточивших. Мы поговорили довольно бурно. Она обвинила меня в расшатывании устоев и разрушении единства страны. Я, будучи, по совести сказать, с бодуна и на нервах, ответил ей со всей похмельной прямотой. На заседании секретариата она резко выступила против меня. Будь она из славянских республик, на худой конец из Казахстана, с ней, возможно, и поспорили бы, переубедили: тогдашний «болтливый комсомольский бог» Мироненко относился ко мне с симпатией. Но с национальным кадром, тем более из Армении, где взрывалась одна беда за другой, спорить не стали. В итоге моя кандидатура не прошла, что, наверное, и к лучшему. Кстати, года через два я обнаружил армянскую деятельницу среди тех, кто громко ратовал за выход Армении из СССР. Очнулась!

Впрочем, я совсем не переживал о случившемся, наоборот, когда, не обнаружив меня в списках делегатов от комсомола, сразу несколько вузов предложили меня выдвинуть, так сказать, от народа, я отказался. Мне тогда казалось, что писатель должен заниматься своим делом, наблюдать, думать, писать, а коллективная политическая борьба отвлекает от письменного стола. Отдав всю молодость общественной работе, я упивался творческим одиночеством. Глупо? С точки зрения писательского ремесла вовсе нет. А вот с учетом того, куда повлек нас рок событий, конечно, нелепо… Впрочем, пальму первенства тут держит Солженицын. Дописывая книгу о революции 1917 года, он опоздал к революции 1991-го на три года, а потом очень удивлялся, что Гайдар со своей командой над ним откровенно потешаются…»