Джин Симмонс - Kiss. Демон снимает маску

Пока формировалась группа, я успел поработать во всевозможных случайных местах. В школе я научился печатать и в колледже даже начал небольшой бизнес, печатая курсовики по пятьдесят центов за страницу. Вернувшись после колледжа в Нью-Йорк и начав собирать группу, я пошел работать в «Келли герлз», ставшее впоследствии агентством «Келли», поставляющим временных секретарей и машинисток в фирмы по всему городу. Работа была достойная, и к тому же отличный способ знакомиться с девушками, так как парней там почти не наблюдалось. Благодаря «Келли» я в итоге получил место в журнале

«Гламур» и за несколько недель стал незаменимым: не только потому, что мог печатать девяносто слов в минуту, но и потому, что умел чинить такие аппараты, как гектограф и мимеограф. Вскоре из «Гламура» я перешел в «Вог», где работал помощником редактора Кейт Ллойд. Это продолжалось около шести месяцев, и одновременно с этим я трудился кассиром в мини-мар-кете. Из‑за всех этих работ я не мог приходить на репетиции раньше девяти-десяти вечера, но все равно приходил, и мы играли до двух ночи. Я никогда не отдыхал. Мне настолько не хватало времени, что я перевез свою кровать и телевизор на наш чердак, чтобы поутру не нужно было ехать на работу час на метро. Я всегда работал, и мне часто приходилось платить за комнату или одалживать ребятам деньги на еду или транспорт.

Моя социальная жизнь тоже начала вращаться вокруг нашего чердака, потому что я привык приглашать туда девушек после репетиций и оставлять их на ночь. Не каждая осмеливалась навестить дом номер десять по Восточной Двадцать третьей, приходили лишь самые отважные, ведь там была настоящая дыра. Окна отсутствовали. Для звукоизоляции мы обклеили стены от пола до потолка ячейками из‑под яиц. В некоторых ячейках прилипла скорлупа разбитых яиц — раздолье тараканам. Их даже было слышно: «топ-топ-топ» — шебуршали маленькие ножки. Однажды, когда я погасил свет, голая девушка, уже сидя на мне верхом, вдруг издала душераздирающий вопль. Видимо, что‑то проползло по ней, поскольку она вскочила, впечаталась в стену и упала в кромешной темноте. Когда я включил свет, девушка истерично прыгала по кровати, так как боялась ступить голыми ногами на пол. «Подай мою одежду! — вопила она. — Подай мне одежду. У меня что‑то по спине проползло». Больше я ее не видел.

Закончив колледж и получив диплом, я шесть месяцев проработал учителем в испанском Гарлеме. Во многом это был отличный опыт, а во многом — не очень приятный, но долго моя служба не продлилась. Потом я начал работать в Пуэрториканском межведомственном совете ассистентом директора по правительственному исследовательско-демонстрационно-му проекту под названием «Улучшение обслуживания пуэрториканцев на северо-востоке США и в Пуэрто-Рико». Цель проекта состояла в отслеживании правительственных фондов и их движения через федеральные и региональные власти, чтобы определить, доходят ли деньги до пуэрто-риканского населения. В соответствии с правительственным указом, я был взят туда на работу как непуэрто-риканец. Но директору я так понравился, что я мог делать что угодно. Я уже говорил, что умел пользоваться мимеографом и гектографом. Я приходил в офис даже после закрытия и на выходных, чтобы разослать наше портфолио. Я создал его с помощью печатной машинки, макетов и шаблонов, а Питер знал, где в городе можно найти принтер. Эйс не делал ничего. Так нам удалось скомпоновать очень профессиональный промо-пакет с нашей фотографией, биографией и всем остальным. Я раздобыл новогодние выпуски музыкальных журналов «Billboard», «Record World » и «Cash Вох» и отыскал там огромный список директоров и менеджеров звукозаписывающих компаний, а также музыкальных репортеров и тому подобное. И стал рассылать им наше портфолио. Я, наверное, разослал тысячу портфолио всем-всем-всем, включая родственников сотрудников компаний, и люди нам отвечали. Потому что тогда профессиональное портфолио не было обычным делом. Это теперь оно есть у каждой группы. А в те дни это было неслыханно.

На каждой своей работе я чему‑то учился. Когда я преподавал, я узнал, как люди воспринимают новую информацию и какая информация их привлекает. Работая в Межведомственном совете, я понял, как важно уметь профессионально презентовать себя. До того как группа начала свою деятельность, я работал в агентстве «Директ мейл» — компании, куда люди шлют свои жалобы на рассылку рекламы. Агентство составляет списки таких людей и направляет в компании, занимающиеся рассылкой рекламы, чтобы они экономили свои деньги и ничего не высылали людям, которые зарекомендовали себя как равнодушные потребители. То есть они помогают рекламщикам лучше узнать рынок.

Мы были готовы к прорыву — все, чего мы ждали, — это последнего решающего везения. Мы с Полом запланировали концерт «Пятница. Тринадцатое» в отеле «Дипломат» на Западной Сорок третьей улице, всего в квартале от станции метро «Сорок вторая улица». Это был никудышный отель с отличным танцевальным залом. На местной арене нас никто не знал — пока все остальные группы устраивали турне по клубам, мы сидели на чердаке и репетировали. Поэтому нам необходимо было сделать концерт настоящим событием. Мы с Полом договорились с Brats, крупной местной группой, которая запросто могла собрать триста зрителей на любой площадке. Они выглядели как увеличенные итальянские копии Faces, помесь стиляг с мафиози. Мы встретились с музыкантами и предложили им выступить ровно в одиннадцать вечера, причем заплатили им немалые деньги — 350 долларов. Другая местная группа, Luger, у которой фанатов было поменьше, выступала в восемь за 150 долларов. Потом мы дали объявление в газету и напечатали флаеры. В сумме мы заплатили около 1000 долларов. Расчет был человек на семьсот пятьдесят или даже тысячу, и каждый платил четыре доллара за билет. Поскольку мы почти все организовали сами, то рассчитывали неплохо заработать на этом концерте. Но деньги были не главным бонусом.

Я где‑то читал, что менеджер Элвиса, «Полковник» Том Паркер, запретил показывать задницу Элвиса по телевидению. Решение приняли не телеканалы, а сам Паркер. Он хотел создать вокруг своего подопечного шумиху и поэтому манипулировал СМИ и аудиторией. Мы пытались сделать нечто похожее. Самостоятельно KISS не продали бы ни одного билета. А вместе с другими группами — пожалуйста. Я не был юристом, и мы не могли себе его позволить, но я составил и напечатал контракты, ограничивающие действия групп-участников и предписывающие, в какое именно время они должны появиться на сцене, так чтобы весь зал был в нашем распоряжении в самый выгодный промежуток. Отпечатанные приглашения гласили: «Мастера хеви-метала: KISS», — и рассылались вместе с дополнительными билетами, пропусками за сцену и тому подобным. Согласно приглашениям, мы должны были выступать в полдесятого. Мы надеялись, что сотрудники звукозаписывающих компаний не смогут понять, на кого толпа явилась посмотреть — на Brats и Luger или все‑таки на нас.