Джин Симмонс - Kiss. Демон снимает маску

Уже СОВСЕМ СКОРО, сразу после того как на нью-йоркском стадионе «Ши» прогремят финальные аккорды «Rock and Roll All Nite», я заберу свою бас-гитару и уйду со сцены. После двадцати девяти лет бурной славы — лет, отмеченных самыми высокими взлетами и самыми сокрушительными падениями, — США в последний раз увидят KISS на сцене. Америка была нашим домом. Это был наш народ. И играть последний концерт будет, по меньшей мере, и сладко и горько.

Тридцать лет назад KISS не было. Был только Джин Симмонс, жаждущий славы рок-музыкант в Нью-Йорке. За десять лет до того не было и Джина Симмонса, а был только Джин Кляйн — еврейский паренек, живший в нью-йоркском районе Квинс со своей матерью-одиночкой. А еще десятью годами ранее не было и Джина Кляйна, а был только Хаим Витц — бедный мальчик, растущий в израильском городе Хайфа. Конечно, все эти люди — я; и я — все эти люди. Я родился в Израиле; я видел, как меняется мир вокруг меня, когда мы с матерью приехали в Америку, а затем начал меняться и сам, сначала сменив имя, а потом и лицо. Взяв в руки бас-гитару, я словно преобразился. Загримировавшись, я преобразился еще больше. Но самое сильное преображение произошло тогда, когда я вышел на сцену. При этом не удалось помочь группе KISS взойти на вершину рок-н-ролла: в конце концов, нам суждено было встать сразу за Beatles по количеству золотых пластинок, проданных музыкальной группой за всю историю.

Главное действующее лицо моей биографии — я. Но ход моей жизни определили и многочисленные второстепенные персонажи. Прежде всего, это женщина, давшая мне жизнь, — моя мать, испытавшая невыразимые ужасы в нацистских концентрационных лагерях и собравшая все свои невероятные силы, чтобы выжить и даже добиться успеха. Это мои товарищи по группе, моя вторая семья: Пол Стэнли стал мне родным братом, которого у меня никогда не было, а Эйс Фрэйли, Питер Крисс, Эрик Карр, Эрик Зингер, Брюс Кулик и другие помогли мне создать и удержать на плаву KISS (хотя порой изо всех сил старались избавиться оттого, что создали и пытались сохранить мы с Полом). И наконец, что не менее важно, а может, и важнее всего: это прекрасная, несравненная Шеннон Твид и двое детей, чьими родителями мы так счастливы быть, Николас и Софи.

Принявшись за свою биографию, я стал продумывать ее через призму тех книг, которые я читал. И чем больше я об этом думал, тем четче осознавал, что моя история — это история о власти и погоне за нею. Я постоянно читал все, что только мог достать, и особенно те книги, которые учили меня новому: религии, философии, истории, социальным наукам и тому подобное. Есть тысячи книг, начиная с «Африканского генезиса»* {1} 1 «African Genesis», книга американского антрополога Роберта Ардри (1961). — Здесь и далее примеч. пер. и заканчивая «Миром, освещенным лишь огнем»** {2} 2 «World Li by Fire», книга американского историка Уильяма Манчестера (1992). , повествующих о постоянном поиске власти человеком. В конечном итоге кажется, что все конфликты сосредоточены вокруг власти: вокруг того, у кого эта власть есть и кто ее жаждет. Инстинктивно я очень рано осознал, что хочу именно власти. Слава и богатство — это хорошо, но можно иметь и то и другое и при этом оставаться никем. Власть — это то, чего я жаждал с самого первого мгновения, когда моя нога ступила на американскую землю. Пусть надо, мной смеялись, потому что я не знал английского или потому что был евреем, но на самом деле истинная причина заключалась в том, что у меня не было власти.

Кто‑то, возможно Макиавелли, однажды сказал: пусть лучше тебя боятся, чем любят. Я это хорошо понимаю. Любовь неуловима. У любви свои потребности. Нужно уметь отдавать. Нужно заботиться о счастье другого. А власть — это более четкая идея, более чистое понятие. Я хочу, чтобы в ресторане меня сразу обслуживали. Я хочу, чтобы женщины меня хотели, и вовсе не потому, что я их хочу. Женщины это очень хорошо понимают. Женщина стремится выглядеть как можно привлекательнее, и делает это с помощью макияжа, одежды, духов, потому что ей необходимо, чтобы ее желали все мужчины, хотя ей эти мужчины могут быть вообще неинтересны. Понимаю, что говорю здесь общими фразами, но я отвечаю за свои слова.

Вероятно, отчасти я так стремился к власти ради того, чтобы меня больше не дразнили. Приехав в Америку, я почувствовал себя чужаком в чужой стране. Книга Роберта Хайнлайна тронула меня, как никакая другая* {3} 3 «Чужак в чужой стране», роман американского писателя Роберта Хайнлайна (1962) . Это была история про меня. Я выделялся, потому что был другим, потому что плохо говорил по-английски, потому что был одинок. И тогда я решил, что мне никто не нужен и что я могу рассчитывать только на себя. Если я чего‑то не сделаю и не добьюсь сам, мне никто этого не даст.

История группы KISS и Джина Симмонса — это повествование об амбициях и об удаче, об осуществлении невероятной мечты мальчика-иммигранта. Но еще это история величайшей рок-группы в мире, — а значит, в ней много секса, наркотиков и рок-н-ролла. Правда, никакие наркотики себе в заслугу я поставить не могу: я трезвенник, никогда не напивался, ни разу в жизни. А секс? Большую часть своей взрослой жизни я избегал отношений, хотя девушек было полно. Больше чем полно. В какой‑то момент я начал хранить полароидные снимки своих подружек, чтобы хоть как‑то их запомнить. По-своему я любил каждую из них. Но когда все заканчивалось — все заканчивалось. Ни забот, ни хлопот. Никакой агонии. На сегодняшний день у меня было около 4 600 женщин. И должен сказать, все они чудесные, и каждая из них по-своему обогатила мою жизнь. Еда казалась мне вкуснее. Я насвистывал и напевал. Я жил.

Не знаю как, но, несмотря на все мои сумасшедшие связи, несмотря на одно только их количество, мне удалось стать преданным отцом. Если вам это кажется странным, представьте, каким странным это кажется мне. Мой отец ушел от нас с матерью, когда я был еще ребенком, и я вырос в уверенности, что никогда не заведу детей. Отчасти потому, что я помнил, Как это больно, когда тебя бросают, а отчасти потому, что я жил в страхе, что могу повторить ошибки своего отца. А потом я встретил девушку по имени Шеннон Твид. Не успев и глазом моргнуть, я уже держал на руках сына в роддоме и не хотел отдавать его врачам. Как во мне уживаются донжуан и семьянин? Так же, как уживаются робкий мальчик-иммигрант с Демоном в коже и заклепках, дышащим огнем на сцене. В любой личности есть свои противоречия, а в великой личности — великие противоречия.