Игорь Мартьянов - Слово солдата

Наши войска, измотав противника в оборонительных боях, перешли в наступление, взяли Орел, Белгород. Наш рембат вместе с наступающими войсками стал двигаться на запад. Причем так быстро, что едва успевали перебрасывать с места на место батальонное имущество. Рейсы очень удлинились, так как базы снабжения отставали, а подбитые и аварийные танки оказались разбросанными на большой территории.

В середине августа остановились в Грайвороне, улицы которого были сплошь захламлены обгорелой вражеской техникой. Это уже почти Украина — ее близость чувствовалась и в пирамидальных тополях, и в речи местных жителей.

Наш фронт продолжал успешно продвигаться вперед. Ремонтным бригадам, а значит, и нам, водителям, сидеть без дела действительно не пришлось. Детали к танкам, отсутствовавшие на складе, снимали с подбитых машин, которых было предостаточно — и наших, и немецких. Их остовы темнели и среди полей с неубранной кукурузой, и на обочинах дорог. Кроме сожженных вражеских T-IV попадались и «тигры». Одного из них мы как-то решили рассмотреть получше. Он действительно выглядел внушительно.

— Ну и зверюга! — произнес кто-то из водителей и хотел заглянуть в люк. Но сразу отпрянул, почувствовав трупный запах.

Сидя с утра до вечера за баранкой, я не переставал удивляться, как же выдерживали такую большую нагрузку наши полуторки. Почти все они выпуска предвоенных лет, накатали без капитального ремонта десятки и сотни тысяч километров по тяжелым дорогам. Своей живучестью они во многом были обязаны водителям, делавшим все возможное и невозможное, чтобы их техника была на ходу.

А иногда приходилось прибегать и к хитростям. Однажды, вернувшись в часть, я заметил, что возле машины Клещара собралось много народу.

— Как же ты доехал без карбюратора? — спрашивали шофера.

— Та от же вин, мий карбюратор, — показывал он на котелок.

Оказалось, его машину обстреляли, осколком мины был разбит карбюратор. Тогда Клещар привязал к всасывающему патрубку коллектора ветошь, налил в котелок бензина, посадил на крыло одного из бойцов и велел ему понемногу лить на ветошь горючее. Сначала двигатель то чихал, то захлебывался, но потом дело пошло успешнее. Так и добрался до части.

Да и мне самому не раз приходилось проявлять смекалку, чтобы выйти из затруднительного положения, — в одиночку откатывать задний мост и менять промвал, добираться до места на лопнувшей рессоре, обходиться без реле обратного тока, без тормозов. Но командир взвода подбадривал:

— Ничего, скоро обзаведемся надежными машинами!

И верно — все больше в наших войсках появлялось немецких автомобилей разных марок. Поспешно отступая, враг бросал их сотнями, но часто перед этим выводил из строя.

Первым сел на трофейный грузовой «мерседес» Володя Сычев. Он же первым привез нам, вернувшись однажды с передовой, хорошую весть об освобождении Полтавы.

— Значит, ребята, поедим полтавских галушек! — отозвался наш известный гурман Дюбаров.

— И днепровской водички скоро попьем! — добавил Абызов.

Разговор о Днепре заходил часто. Всем не терпелось увидеть реку, воспетую Гоголем и Шевченко, тем более, что некоторые наши части уже достигли ее берегов.

— Иду, хлопцы, до дому до хаты! — радовался Клещар.

— Война кончается — все пошел до дому! — соглашался шофер бензовоза Мамедов.

Полтавских галушек, увы, отведать не довелось — наша армия наступала севернее этого города. Ездить нам приходилось в районы Ахтырки, Гадяча, Лебедина, где оказалось много танков, требовавших ремонта. Словно кадры кинохроники, мелькали за стеклами кабины украинские белые хаты, желтые, кое-где неубранные поля, тысячами маленьких солнц смотрели на нас подсолнухи.

И вот, наконец, довелось увидеть воды Днепра! Возил я ремонтников в район Великого Букрина и не мог не остановить машину на берегу, с которого открывалась панорама великой реки Украины. Сколько жизней было отдано за то, чтобы вызволить ее из неволи! Вспомнились слова песни, недавно опубликованные во фронтовой газете: «Ой, Днипро, Днипро, ты широк, могуч, над тобой летят журавли». Но вместо журавлей над этой рекой постоянно появлялись другие «птицы» — то с крестами, то со звездами на крыльях… По всему Левобережью — много войск и военной техники. Радостно было видеть эту мощь нашей армии!

Едва вернулся с днепровского берега, как получил необычное задание — с бригадой Белкина сопровождать на передовую трофейный «тигр». Этот монстр, с только что нарисованной на башне красной звездой, шел очень медленно: на сто километров пути затратили трое суток. Не раз у него сваливались гусеницы, барахлили стартер, двигатель. Кроме того, танк пожирал много горючего, в связи с чем механик-водитель шутил:

— Ну и аппетитец — как у Гитлера!

Возвращаясь из дальнего рейса, мы с лейтенантом Лебедюком остановились на ночлег в одной деревеньке. Поужинав и разъяснив хозяйке дома военную обстановку, стали готовиться ко сну. Я по привычке отправился в кабину своего газика. Но только успел задремать — услышал стук. Открываю дверцу и вижу сияющего Лебедюка:

— Наши взяли Киев! По радио сообщили.

Снова пошли в хату. Несмотря на поздний час, там собралось несколько женщин. На столе появились закуска, бутылка с белесоватой жидкостью. Как не отметить такое событие!

Свой рембат разыскали уже в районе Дарницы. Тут я узнал еще одну новость — Володя Кононин получил американский «шевроле». Под предлогом испытать новую машину мы получили разрешение съездить в Киев, причем «испытателей» набрался полный кузов.

В столице Украины, несмотря на множество разрушенных зданий, царило праздничное оживление. Военных повсюду окружали жители, завязывались дружеские беседы…

Под Киевом нам пришлось провести более месяца. Жили в удобных деревянных постройках, сооруженных еще фашистами. Затем, вслед за продвижением фронта, стали двигаться на запад и мы. Васильков, Фастов, Узин и, наконец, Тараща, где снова пришлось задержаться на две недели. В это время войска 1-го и 2-го Украинских фронтов начали окружение корсунь-шевченковской группировки противника.

Погода стояла отвратительная. В середине января нахлынула оттепель. Ходили и ездили в насквозь промоченных валенках. Вскоре помпохоз Малков привез несколько десятков пар сапог, но они тоже пропускали воду. А дел было «под завязку». После переброски в этот район большого количества танков многие из них потребовали ремонта. Ребята трудились, не считаясь ни с усталостью, ни с погодой. Но особая трудность выпала на долю водителей — дороги так развезло, что ездить стало почти невозможно. Лишь «студебекеры», «интернационалы» да «джемси», надрывно урча, преодолевали распутицу. На особо грязных участках машины перетаскивали с помощью тракторов.