Яков Резник - Так добывалась Победа

С рассветом наши бойцы-«охотники» занялись своим делом: меткими одиночными выстрелами из трофейных карабинов начали уничтожать фашистов. Первым открыл счет ординарец лейтенанта Шведова. К сожалению, я не помню имени этого бойца.

— Смотрите, вон там, около угла сарая, — ориентировал он меня, — ноги торчат из окопа.

Я посмотрел в бинокль:

— Верно!

А было дело так: гитлеровцы, отрыв окоп, ушли в сарай, а один из них остался, сел возле стены. Оккупант получил меткую пулю нашего бойца — свалился в окоп вниз головой.

Наши «охотники» меткими одиночными выстрелами сразили много гитлеровских вояк.

Здесь, в старой крепости, мне сообщили из штаба бригады о том, что убит полковник М. С. Смирнов. Он потом был похоронен в Каменец-Подольском.

Вызвав к себе всех офицеров батальона, я объявил об этой тяжелой утрате и приказал, чтобы все наши бойцы заняли места: выбрали себе живые цели в стане врага и приготовились к стрельбе залпом. Чтобы ни одна пуля, выпущенная советским бойцом, не пропала даром!

По моей команде весь личный состав батальона дал три мощных залпа. Немцы забегали, их машины стали выходить на шоссе и удирать через село Должок на запад. А танки и артиллерийская батарея открыли огонь по городу.

В крепость звонит командир бригады М. Г. Фомичев. Наш разговор был коротким, и я его хорошо запомнил.

— В чем дело?! — спрашивает меня Фомичев.

Говорю:

— Противник ответил на наш огонь из крепости.

— Так ты его отбрось подальше! — приказал комбриг.

Еще до разговора по телефону с М. Г. Фомичевым я уже решил атаковать противника. Боеспособность своего батальона я знал хорошо, проверил людей в боях. Мне суждено было сформировать этот моторизованный батальон автоматчиков в Брянских лесах в начале второй половины ноября 1943 года. Но то речь о «старичках». А как поведет себя пополнение?

К этому времени в подразделениях батальона уже были проведены политинформации и собеседования с новичками.

Офицерскому составу я объявил о своем решении. Рота старшего лейтенанта Сидорова должна была быть направляющей. В беседе с личным составом я обратил особое внимание на быстроту нашего наступления по Подзамчу, на использование при этом каменных изгородей и строений.

До сигнала атаки наши подразделения успели занять исходные позиции, уточнить на местности свои направления и боевые задачи.

Между стен и земляных валов западной части старой крепости батальон был сжат как боевая пружина. И она враз разжалась. Одна за другой цепи бойцов веером расходились по всему Подзамчу.

Смотрел я тогда с высоты крепости на наших бойцов и думал: «Эта атака будет здесь последней потому, что после нее уже никогда здесь не будет войн».

Атака была проведена под прикрытием и при поддержке всех наших пулеметов и противотанковых ружей. Перед атакой командир второго танкового батальона капитан П. В. Чирков привел к нам в крепость 50 солдат и сержантов из тыловых подразделений бригады и танкистов, потерявших свои танки в боях. Все они вели огонь по противнику из крепости, а сам капитан Чирков стрелял из трофейного пулемета.

Противник не сумел оказать нам организованного сопротивления. В этот день первая рота старшего лейтенанта Сидорова со своей задачей справилась блестяще. Она продвинулась вперед дальше других подразделений и вышла правее тех позиций батальона, что мы занимали раньше, перекрыла орининскую дорогу, идущую к крепости, и очистила от противника северо-западную часть Подзамча.

Вторая рота остановилась уступом слева, не дойдя до нашей прежней позиции, а рота противотанковых ружей перекрыла шоссе, идущее к селу Должок, западнее крепости.

В результате этой атаки враг был отброшен в село Должок, и таким образом 29 марта был очищен весь Подзамч.

А тем временем общая обстановка вокруг Каменец-Подольского резко изменилась. К исходу дня 29 марта 1944 года соединения 1-го Украинского фронта, ведя успешные наступательные бои, подошли с северо-востока к городу, а поздним вечером один из стрелковых полков (номер его я уже не помню) вышел к нам на западную окраину.

Второй батальон этого полка прошел к нам через Старый город по Турецкому мосту. С командиром этого стрелкового батальона капитаном Нестеренко мы за короткое время очень сдружились настоящей фронтовой дружбой.

Пришлось мне в темноте ночи отвести свой батальон назад, поближе к крепости, и расположить его по обеим сторонам шоссе, идущего к селу Должок, чтобы дать место справа своему соседу.

К исходу 30 марта погода резко испортилась, поднялась сильная метель. К этому времени противник начал со своих самолетов сбрасывать в контейнерах продовольствие и боеприпасы для своих подразделений. Но, по-видимому, его летчики плохо знали обстановку на этом участке: контейнеры падали к нам.

К ночи все наши окопы были завалены и занесены снегом, а метель и ветер бушевали все сильнее. Пришлось оставить окопы и перейти в дома местных жителей, выставив боевое охранение.

Несмотря на такую погоду, наш сосед справа — стрелковый полк утром 31 марта снялся со своего участка и ушел в направлении Оринина (позднее наши пути сошлись на реке Збруч).

К 10 часам утра того же дня противник начал отступать. Из села Должок он ушел теперь уже навсегда.

9 июня 1944 года газета «Челябинский рабочий» опубликовала корреспонденцию из действующей армии «Письма с фронта»:

«Танкист гвардии лейтенант Александр Васильевич Додонов семь суток находился в танке, обороняя важную высоту. Через каждые десять минут он сообщал по радио полковнику Фомичеву о положении. Спать не приходилось. Каждую ночь отбивали по три-четыре контратаки.

И вот сюда, на передовую линию, можно сказать прямо в бой, лейтенанту доставили два письма — от лучшего друга и любимой девушки.

…Получив после отражения контратаки приказ отойти, Додонов поставил свой танк в укрытие и стал читать письма. Друг писал, что обнимает его и желает успехов. А девушка волновалась, что давно нет от него вестей. «Что с тобой? — спрашивала она и дальше писала: Я верю — ты будешь жив и вернешься ко мне».

…На седьмые сутки, когда задача была выполнена и его сменили, Додонов, уставший, обросший, с красными от недосыпания глазами, прежде чем лечь отдохнуть, сел писать ответ. Он сообщил друзьям, что за эти дни его танк уничтожил 6 пулеметных точек, более 50 гитлеровцев, что он отбил 12 контратак. И горячо благодарил за письма, как за помощь в бою.

Рассказ о советском офицере взволновал читателей. Более тысячи писем пришло к нему на фронт.