Яков Резник - Так добывалась Победа

— Эх, гады, сейчас мы им!

Освобожденный нами врач Качан около двух часов вытаскивал мелкие осколки из моего тела, но их было настолько много, что и в корпусном медсанбате и в двух госпиталях не все извлекли — более десятка осталось в моем теле на вечную память, как берлинский сувенир.

В ходе проведения Берлинской операции войсками 1-го Украинского фронта в апреле 1945 года был освобожден из заточения выдающийся политический и государственный деятель Франции Эдуар Эррио. Это он, Эррио, будучи премьер-министром, в 1924 году первым прислал телеграмму о признании Советской республики и предложил обменяться послами. В 1932 году он подписал с СССР пакт о ненападении.

Доставленный в Москву для отдыха перед отъездом на родину, Эдуар Эррио обратился на страницах печати с теплыми словами, адресованными советским людям. Подчеркивая, что СССР и Франция стали союзниками в годы войны против гитлеровского фашизма, он призывал: «Останемся друзьями». Мне, участнику освобождения Эррио, хочется рассказать, что предшествовало этой поездке бывшего премьера в Москву.

25 апреля 1945 года вторая танковая рота третьего батальона нашей Челябинской бригады совместно со второй ротой автоматчиков вела бой на юго-восточной окраине Бабельсберга. Танковой ротой командовал гвардии старший лейтенант Виктор Крюков, ротой автоматчиков — автор этих строк.

Воспользовавшись небольшой паузой в ходе боя, к танку Виктора Крюкова, на котором находился и я со своим ординарцем Ильей Ерузалимовым, подбежали две девушки, оказавшиеся русскими. Они не скрывали слез, благодарили нас за то, что мы принесли им свободу: освободили из фашистского рабства. Одна из девушек — Тамара Прусаченко из Сталинграда — между тем заявила, что рядом, в сосновом бору, расположен большой немецкий военный госпиталь, там в заточении находится Эррио. Фамилия эта нам была хорошо известна.

Решили, что я с группой бойцов осмотрю немецкий военный госпиталь и попытаюсь разыскать Эдуара Эррио. По словам Тамары Прусаченко, Эдуара Эррио охраняли эсэсовцы.

Вскоре мы оказались у небольшого дома. Опасаясь, чтобы эсэсовцы в последний момент не расправились с Эррио, мы скрытно оцепили дом и по моему сигналу стремительно ворвались в него. Наши тревоги оказались напрасными. Эсэсовцы, оставив Эррио, разбежались.

Мы увидели перед собой высокого пожилого мужчину с седыми волосами и добрыми выразительными глазами. Рядом с ним была его супруга.

При помощи Тамары Прусаченко, выступившей в роли переводчицы, у нас завязался разговор. Я от имени Советской Армии поздравил Эррио с освобождением из фашистского плена. Эдуар Эррио был растроган и с волнением торопливо говорил. Тамара еле успевала переводить. Я хорошо помню, что он благодарил нас и убеждал в своих симпатиях к Советскому Союзу, приглашал меня после войны приехать к нему в гости во Францию, в город Лион.

Обстановка не позволяла вести длительную беседу, и я предложил Эдуару Эррио и его супруге по возможности быстрее собраться для следования в штаб нашей бригады. Через несколько минут супруги Эррио были готовы в путь.

В это время противник усилил артиллерийский обстрел. Пока мои товарищи старались завести легковой автомобиль, обнаруженный в гараже госпиталя, к нам подъехал начальник штаба нашей бригады майор Черныш. Я доложил ему об обстановке. Майор Черныш усадил в свой автомобиль супругов Эррио и уехал в штаб бригады.

Вскоре супруги Эррио были доставлены в штаб нашего корпуса, потом — в штаб 4-й танковой армии 1-го Украинского фронта, и наконец — в Москву.

Передав супругов Эррио майору Чернышу, я со своими автоматчиками примкнул к роте, ведущей бой. Перед нами был Берлин. Мы шли вперед — нас ожидали последние жестокие бои.

Стремительным было продвижение советских войск в центр Германии.

Все дороги заполнены толпами освобожденных узников всех наций; по краям шоссе на велосипедах, пешком движутся англичане, французы, канадцы и даже итальянцы. Восторженно приветствуют советских бойцов и офицеров.

— Домой? — спрашиваем мы группу военнопленных и показываем рукой в сторону нашей Родины. Там, на Черном море, вероятно, ждут французов и англичан пароходы.

Домой! Домой! Какой гигантский документальный фильм запечатлеет то, что творится на дорогах фашистской Германии в последние часы ее жизни? Нужны кинокадры потрясающей силы, чтобы сохранить для истории рисунок этого дня в память и назидание будущим поколениям.

…По улицам бродят немцы — старики и дети, женщины, старухи. На руках у них белые повязки. Одни пристально вглядываются в наши машины, некоторые проходят мимо, не поднимая глаз, но все с готовностью отвечают на вопросы. На домах — белые флаги. Вся Германия в белых флагах и повязках. Толпы немецких пленных. В грязно-зеленой форме, рыжие, небритые, многие в очках. Тут и фольксштурмовцы — старики и дети. Заходим в дома. Кругом валяется награбленное со всего мира добро — французский хрусталь, ковры со штампом советских фабрик. Приходилось видеть и нашу мебель, сапоги и даже ручки «Прометей». Комендант города Мюнхенберга показал нам каслинское литье — чертика, каким-то образом вывезенного в Германию.

На улицах немецкие плакаты: «Каждый — 10!» (это значит, что каждый фольксштурмовец должен убить 10 русских — тогда они победят), на домах надписи: «Не сдадим Берлин!»

Штансдорф — предместье Берлина. Да, мы в Берлине! Челябинцы в Берлине! Уральцы замаскировали свои танки в зарослях и садах берлинских пригородов, челябинцы-разведчики пробираются во вражескую столицу, уральские снаряды рвутся в роскошных апартаментах нацистских главарей. И вот в дождливый день в предместьях Берлина под грохот и разрывы Герой Советского Союза полковник Михаил Георгиевич Фомичев вручает ордена Славы 2-й степени разведчикам-челябинцам В. Тимофееву, А. Романову и другим.

Начальник штаба корпуса полковник Лозовский показывает нам карту: Берлин лежит, подобрав черные смятые крылья.

30 апреля, 1 мая — контратаки немцев. Самые горячие бои происходили 1 мая. Берлинская группировка немцев пыталась прорвать кольцо окружения и выйти на запад. Немцы шли стеною. В лесах бродили десятки тысяч «неуправляемых фрицев», которые также пытались прорвать кольцо окружения и выйти на запад.

К исходу дня 1 мая контратакующая группировка была ликвидирована. Пленных некуда девать.

2 мая Берлин был взят. В приказе Верховного Главнокомандующего объявлена благодарность также и войскам генерал-лейтенанта Белова, это значит уральским танкистам, челябинцам, Уралу!