Денис Целых - Романцев. Правда обо мне и «Спартаке»

Из воспоминаний Андрея Тихонова:

– В 2000 году у меня с самого начала сезона что-то пошло-поехало не так. Не забил пенальти в концовке важной игры с «Локомотивом», хотя играл в том матче неплохо, и уверенность ушла. Полного объяснения, почему тот сезон получился для меня таким неудачным, у меня до сих пор нет. Человек забивал, не раз показывал, что умеет это делать, а потом все резко куда-то пропало – загадка! Возможно, что-то психологически во мне надломилось. Сказалось и отношение некоторых людей вокруг команды. Мы же все видели, кто куда копает. Я не ощутил поддержки в свой адрес. Другое дело, что, если человек силен духом, он не должен обращать на это внимания.

Я предполагал, что дело может кончиться расставанием, такие примеры были и до меня – Юран, Кечинов, Мамедов, Цымбаларь. Таким в тот момент был стиль Олега Ивановича. С теми ребятами, которые не давали результат, он расставался.

Встреча с «Реалом», после которой мне пришлось покинуть «Спартак», стала последней каплей. В раздевалке мы обсуждали игру с Витей Булатовым. Я спросил у него: зачем в конце матча бить с левой с 30 метров? Он же не Роберто Карлос. Витя в ответ предъявил мне претензии по-другому эпизоду, когда я пробил по воротам, а мог отдать пас. В целом это рабочие моменты, ничего особенного там не было. Но Олег Иванович в той ситуации заступился за Булатова. А в самолете ко мне подошел Самохин и сказал, чтобы на следующий день я заехал в клуб. Там мне все и объявили. Приехал на базу, забрал вещи, поговорил с ребятами, и на этом все закончилось. Было неприятно, но я пережил это. В жизни у меня были куда как более сложные моменты – когда я два года служил в Сибири и охранял зону. А здесь я все понял – наступило время, когда мне нужно уйти. Не я первый, не я последний. Я был взрослым, состоявшимся человеком и понимал, куда мне дальше идти и что делать.

Никаких глобальных претензий у меня к Олегу Ивановичу нет – мы до сих пор общаемся, поздравляем друг друга с Новым годом, с днями рождения. Он принял решение, которое на тот момент считал нужным, – и это нормально. Тренер в команде главный, он отвечает за результат. Олег Иванович слишком многое дал мне как футболисту, чтобы я на него обижался.

Считаю, что я был прав, вступившись за Булатова после встречи с «Реалом». Андрей сам провел тот матч не так, как положено. А мое мнение: пихать после игры может только тот, кто отыграл достойно, к кому не придерешься. Я сам, даже будучи капитаном «Спартака», если чувствовал, что сыграл плохо, никогда ребятам ничего не предъявлял. Так, на мой взгляд, и должно быть. Странно, если я сам возил телегу на поле, а потом пришел к тебе и начал тебя учить, как играть.

Конечно, для него, Андрея такой поворот был неожиданным. Но тут сработала поговорка: все, что ни делается, – к лучшему. Если бы Тихонов не ушел, может, он так и затухал бы в «Спартаке» и в итоге закончил карьеру гораздо раньше.

Андрей и Егор друг другу в тот момент не помогали. Не знаю, какие отношения у них были вне поля, я судил по тому, как они тренировались и играли. И почувствовал, что требовательность к себе ребята начали снижать.

В дубль я отправлял игроков, когда понимал, что они допустили действительно грубое нарушение. Такое было с Мамедовым, с тем же Цымбаларем. Закроешь глаза – потеряешь тренерский авторитет. И другие скажут: «Ему, значит, можно, а мне нельзя?» Это педагогика. Отправка в дубль сильно била по самолюбию. И заставляла игроков делать все, чтобы вернуться обратно. К примеру, в случае с Тихоновым отправка в дубль не помогла бы – я сделал бы Андрею только хуже. Ссылка в дубль – это наказание. А за что мне было наказывать Тихонова? Я хотел сделать так, чтобы лучше было для всех.

Отчисление Юрана? Вот Сережка как раз в то время с дисциплиной не дружил. Я посчитал такое поведение неправильным. При этом с ним я тоже до сих пор нахожусь в отличных отношениях. Недавно приглашал меня на тренировку, чтобы поговорить со мной о тренерских вещах.

Из воспоминаний Виктора Зернова:

– Прекрасно помню, как Романцев отправил в дубль на перевоспитание Мамедова и Цымбаларя. Они сильно сдружились и порой вместе уходили в загул. А это все легко контролировалось. После выходного у игроков мерили давление, вес – и там все было понятно. Потому что когда выпиваешь, ты еще и закусываешь. И не набрать вес – нереально. И вот в начале 1995 года команда уехала в Германию на мини-футбольный турнир, а Рамиза и Илью оставили в Москве – работать вместе с дублем. У меня им, конечно, было попроще – все упражнения на технику, функциональная нагрузка – минимальная. В основе же ребята все игровые упражнения выполняли на максимуме. Из квадратов они выползали. Цымбаларь тогда сказал: «Ну, тут я отдыхаю».

Помню, мы тогда играли контрольный матч с тюменским «Газовиком», которым руководил Бубнов. Хлопнули его 6:1. Цымбаларя я поставил центральным нападающим, Мамедова – правым полузащитником. Плюс еще Титов в дубле играл. Резервисты «Спартака» тогда были очень сильны. Поэтому на кубковые матчи ранних стадий Романцев не стеснялся отправлять смешанные составы.

Из воспоминаний Александра Хаджи:

– Романцев своих ребят любил. Цымбаларю Иваныч дал квартиру – неподалеку от стадиона имени Нетто. К Илюшке вообще отношение у всех было хорошее. Случаи с отчислением? Это естественный ход жизни. Такое в любой команде случалось. Просто «Спартак» всегда был на виду, поэтому про него и говорили. Не случайно же Юран и Цымбаларь после ухода не давали скандальных интервью, ни в чем не обвиняли Романцева. Значит, в чем-то сами были виноваты. Или неправильно повели себя, или что-то не так сделали. Вину всегда надо искать в себе. Проще всего сказать – тренер виноват. Но Романцев сам был игроком – и сам через это прошел. Поэтому отчислял за дело.

Из воспоминаний Юрия Василькова:

– Отчисления игроков давались Романцеву не одной невыспанной ночью. Он много размышлял. Олег Иванович строил новый «Спартак». Будешь стоять на одном месте – улетишь во вторую лигу. Со мной он не советовался. И ни с кем не советовался. Он все решал единолично.

Футболисты понимали: если Олег Иваныч что-то говорит, значит, все по делу. Поэтому все без скандала собирали вещи и уезжали. Со всеми этими ребятами – с тем же Андреем Тихоновым – он прекрасно общается. Все течет, все изменяется. Такова футбольная жизнь. Когда куда-то приходишь – сразу думай: когда уйдешь? Это я по себе знал.

Еще трудясь в «Красной Пресне», я мечтал соединить в тренировочном процессе две модели – Бескова и Лобановского. Спартаковские кружева, все эти стенки и забегания – это хорошо. Они должны были остаться в любом случае и развиваться дальше. Но нужны были мощь и дисциплина – те качества, которыми отличалось киевское «Динамо». А мощи «Спартаку» действительно не хватало.