Александр Исбах - Женщина в Гражданской войне [Эпизоды борьбы на Северном Кавказе в 1917-1920 гг.]

— Соедините меня с Пятигорском. Вызовите начальника контрразведки полковника Рязанова.

Адъютант откозырнул и, поворачиваясь, чтобы идти к двери, заметил довольный взгляд генерала.

«Песок сыплется, — ухмыльнулся он. — А туда же. Растаял от красивой бабы».

Генерал, зашагал по комнате, заложив руки за спину.

— Сама пришла. Ну, что ж! — громко сказал он и довольно засмеялся.

Он долго разговаривал по телефону с начальником контрразведки, а потом позвонил в Гранд-отель и приказал привести в исполнение то распоряжение об Александре Ге, которое он отдал несколько часов тому назад.

Какая-то темная фигура стояла у подъезда. И только приглядевшись внимательно, Ксения узнала в ней Варю.

Девушка бросилась навстречу.

— Увезли его, — плача, говорила она и все сильнее сжимала ее руку.

— Этого не может быть! — прервала ее Ксения. — Я только что была у Петренко. Он сказал, что Александра не тронут, обещал помочь.

Девушка торопливо вытерла слезы.

— Обманул он вас. Сама видела, по коридору тащили. Они его сначала под руки волокли. Потом он упал, так его прикладами. Голову разбили, по лицу кровь текла, — снова заплакала она.

— Куда повезли?

— К вокзалу. Может быть, в Пятигорск? — успокаивала Варя. — Там лучше.

Они побежали к вокзалу. На перроне было пусто. Выяснили, что последний поезд ушел час тому назад. Значит, Александра не увезли в Пятигорск? Она даже не могла себе представить, где он.

— Пойдемте. Стрелочник у меня тут знакомый. Может быть, он видел? — потянула за рукав Варя.

Ксения долго стояла у будки. Буран усилился. Ветер гремел сорванным с крыши железом, протяжно и тоскливо гудел в телеграфных проводах.

— Проезжали здесь, — сказала Варя.

— Ну? — подалась к ней Ксения.

— Туда поехали, — неопределенно махнула рукой девушка.

— Куда — туда?

— Были здесь. В степь проехали, — неожиданно сказала Варя. — Вон след от подводы. По нему и надо идти.

Ксения неожиданно для себя громко рассмеялась.

Варя испуганно оглянулась.

— Ксения Михайловна, не надо! — крикнула она. — Что вы? Может быть, ничего и нету?

Хотелось бежать, но ноги с трудом отрывались от земли. Догнать, увидеть его, может быть, в последний раз, сказать горячее, хорошее слово, помочь ему, поддержать. Упасть на землю, спрятать голову в белую, пушистую пелену и так долго-долго лежать, только прислушиваясь, как шелестят падающие снежинки.

За пакгаузом в степи налетел сильный порыв ветра. Сразу привел в себя. Ксения оглянулась назад. Сквозь мутную пелену чуть заметно мерцали станционные фонари. Впереди была серая мгла.

Они шли, зорко вглядываясь в колею. Вдруг она свернула с дороги и пошла прямо в степь. Что-то зачернело на снегу.

И Ксения поняла, что это то, о чем она себе даже не позволяла думать.

Варя пробежала вперед, как-то странно охнула и присела на землю.

Ксения пристально вглядывалась в темную кучу. Почему отдельно лежала голая нога?

«Ему холодно, он раздет, простудится», — подумала она и вдруг заметила в стороне руку, затем куски тела и темные пятна на белом снегу.

Ноги подогнулись. Она с размаху упала и зарылась лицом в холодный мокрый снег.

А то, что было потом, она помнила как в тумане.

Варя пошла в сторожку за лопатой, и, когда скрылась в темноте ее фигура, Ксения на коленях подползла к разрубленному телу.

Она не помнила, как вернулась домой. Машинально подошла к столу и взяла маленькую фотографию.

Долго вглядывалась в милые, любимые глаза, в темную прядь волос, небрежно упавшую на лоб.

Машинально подошла к кроватке, нагнулась к ребенку и тут только впервые ясно поняла, что Александра больше нет, что он уже никогда больше не придет, не улыбнется так, как умел улыбаться только он один, больше никогда она не услышит его голоса, не почувствует его нежное объятие.

И, уронив голову на руки, тихо, беззвучно заплакала.

В эту же ночь пришли за ней. Сколько их было! Чего они боялись? Она молча сидела, пока шел обыск. Потом осторожно, боясь разбудить дочь, нагнулась к ней и коснулась губами щеки.

— За дочку не бойтесь, — услышала она торопливый Варин шепот. — Все сделаю, что надо.

Она крепко обняла девушку.

Ксению поместили в тот же самый номер, в котором раньше сидел Александр.

Когда она шла по коридору, напротив неожиданно открылась дверь. На пороге она увидела генерала Петренко.

Он смущенно смотрел, не зная, куда девать руки.

Ксения слегка задержалась и, глядя ему прямо в лицо, громко и отчетливо сказала:

— Какая вы гадина, господин генерал!

Сзади громко захлопнулась дверь.

Всю ночь до рассвета по приказанию генерала Петренко на горе, у солнечных ванн, солдаты строили виселицу, и стук топоров далеко разносился в ночной тишине.

В сумерках часовой приоткрыл дверь и поставил на пол судки с обедом.

— Да вы меня еще откармливать хотите? — услыхал он спокойный голос и удивленно оглядел арестованную. — Ужасно курить хочется. У вас нет папирос?

— Все кончились, — с сожалением ответил он. — Сам мучаюсь.

Дверь снова закрылась.

Ксения быстро поела. Ей теперь надо было много сил.

Она достала из кармана тысячерублевую бумажку и осторожно постучала в дверь.

— Чего вам? — удивленно спросил часовой.

— Купите мне, пожалуйста, папирос, — сказала она. Вот деньги. Сдачи не надо. Да вы не бойтесь. Ну, куда же я денусь?

Он стоял, не решаясь принять деньги.

— Уходить мне от вас нельзя, — колеблясь, сказал он и пристально всматривался в лицо женщины. Но оно было спокойно, и так же спокойно улыбались большие голубые глаза.

— Да ведь убежать-то я не могу. У меня рядом ребенок, — уговаривала Ксения. — Уж очень курить хочется. Еще утром кончились папиросы.

Часовой долго думал, а потом протянул руку за деньгами и тихо сказал:

— Вы уж того. Я мигом обернусь. Только меня не подведите.

Она немного постояла около прикрытой двери. Затем осторожно выглянула в коридор. Там никого не было.

Приглушая шаги и поминутно оглядываясь, Ксения поспешно побежала к черному ходу.

На узкой маленькой лестнице было темно. Спотыкаясь о какие-то доски, она быстро спустилась вниз. На дворе стояли распряженные двуколки, у забора оседланные лошади хрустко жевали сено.

Стараясь идти по темной стороне двора, она подошла к воротам и, открыв калитку, вышла на улицу.

Кто-то крепко схватил ее за руку и повернул к фонарю.

— Вы куда это? громко окликнул мужской голос.

От неожиданности она испуганно вздрогнула и оглянулась. Рядом стоял заведующий Гранд-отелем и пристально смотрел на нее.

— Пустите, — спокойно сказала Ксения. Мне больно. Я вышла только в лавку за папиросами.

— В лавку за папиросами? — удивленно переспросил он. — Да вы же арестованная!