Уолтер Айзексон - Бенджамин Франклин. Биография

Франклин ответил любезностью на любезность. Забирая Джейн, убедил десятилетнего сына Кэти по имен Рэй отправиться с ними в Филадельфию и поступить вместе с Темплом в тамошний колледж. Поездка в карете по Коннектикуту и Нью-Джерси доставила Джейн большое удовольствие. «Речи моего дорогого брата мне даже более приятны, чем самая прекрасная погода», — сообщала она Кэти. Добрые чувства оказались настолько прочны, что позволили преодолеть любые политические разногласия во время краткого пребывания в губернаторском особняке в Перт-Эмбой, куда они заехали, чтобы навестить Уильяма.

После этого визита Франклину суждено было увидеть сына еще только раз: во время их последней напряженной встречи, состоявшейся десятью годами позже в Лондоне. Но тогда ни один из них об этом не знал, и встреча была короткой. «Мы хотели, чтобы они задержались подольше, — писала Темплу жена Уильяма, — но папа стремился поскорее домой» [371].

После возвращения комиссии в Филадельфию Конгрессом было создано несколько подразделений морской пехоты с целью захвата военных грузов, доставляемых из Англии. Франклин рассказывал, что один из барабанщиков нарисовал на своем барабане гремучую змею, предупреждающую: «Не наступи на меня». В неподписанной статье, наполненной смелым юмором с долей яда, Франклин утверждал, что этот рисунок должен стать символом, а текст к нему — девизом борющейся Америки. Гремучая змея, как отмечал Франклин, не имеет глазных век и, «следовательно, может считаться символом бдительности». Она также никогда не атакует первая, а вступив в борьбу, никогда не сдается и «поэтому является символом великодушия и истинного бесстрашия». Что касается колец на хвосте гремучей змеи, то у змеи, нарисованной на барабане, их ровно тринадцать, «что соответствует числу объединившихся американских колоний. Как я помню, только количество колец на теле змеи может увеличиваться». Кристофер Гадсон, делегат Конгресса от Южной Каролины, подхватил предложение, содержавшееся в статье Франклина, и нарисовал желтый флаг с изображением гремучей змеи, подписав: «Не наступи на меня». В начале 1776 года этот флаг использовали первые подразделения морской пехоты, а позднее и многие другие подразделения бойцов народного ополчения [372].

Осенняя миссия в окрестностях Бостона была вполне логичной — достаточно легкое путешествие в родной город. Решение Конгресса отправить Франклина с новой миссией и согласие на эту поездку объяснить не так просто. В марте 1776 года Франклин, которому на тот момент было уже семьдесят лет, отправился в путешествие в Квебек.

Объединенные американские силы, часть которых возглавлял патриотически настроенный Бенедикт Арнольд, вторглись в Канаду с целью помешать англичанам направить военную экспедицию вниз по Гудзону и проникнуть на территорию колоний. Попавшие в ловушку и оказавшиеся в осаде американские войска провели трудную зиму и обратились к Конгрессу с просьбой о подкреплениях. И вновь конгресс отреагировал на просьбу созданием комиссии, во главе которой опять оказался Франклин.

В первый день своего путешествия Франклин и другие члены комиссии проехали чуть севернее Перт-Эмбой, где Уильям продолжал изображать видимость сохранения власти, даже несмотря на то, что местные повстанцы ограничили свободу его перемещений. Франклин не стал наносить визит сыну, который стал теперь противником. Действительно, Уильям наглядно продемонстрировал, кому он верен, отправив в Лондон всю информацию, которую сумел собрать о миссии своего отца. «Доктор Франклин, — отмечал он, — планирует убедить канадцев вступит в союз с другими колониями». Однако в письмах к Темплу Уильям высказывал сожаления и страхи. Достаточно ли здоров старик для такого путешествия? Есть ли способ уговорить его остаться дома? «Ничто не причиняет мне больше страданий, чем эта его поездка».

К тому времени, когда путешественники достигли Саратоги, где им пришлось дожидаться, пока растает лед на озерах, Франклин понял, что в этой поездке мог бы и не выжить. «Я взялся за тяжелое предприятие, которое для моего возраста может оказаться слишком трудным, — писал он Джозайе Квинси. — Поэтому я сел писать нескольким друзьям что-то вроде прощальных писем». Но он немного лукавил. После тяжелого месячного путешествия, в течение которого ему не раз приходилось спать на полу в покинутых домах, Франклин прибыл в Монреаль. По дороге он обзавелся шапкой из меха куницы, которую сделал знаменитой, когда, будучи послом в Париже, носил ее в качестве неотъемлемого атрибута своего имиджа мудреца из заморской лесной глуши [373].

Несмотря на трудное положение войск, Бенедикт Арнольд угостил Франклина и его коллег роскошным ужином, что оказалось возможно благодаря щедрости молодых французских дам. Увы, Франклин был не в состоянии насладиться подарком. «Я страдал от многочисленных крупных фурункулов, — писал он позже. — В Канаде мои ноги опухли, и я опасался водянки».

Военная ситуация была не лучше. Осажденная американская армия ждала, что члены комиссии привезут необходимые средства, и испытала большое разочарование, когда узнала, что ее ожидания не сбылись. С другой стороны, возглавляемая Франклином делегация наделялась собрать нужные средства среди канадцев, но это оказалось невозможным. Франклин выдал Арнольду триста пятьдесят три фунта золотом из своего кармана. Этот красивый жест произвел благоприятное впечатление, но мало помог исправлению ситуации.

Франклин получил инструкции попытаться убедить Квебек присоединиться к американскому восстанию, но решил даже не делать таких попыток. «До прибытия денег представляется совершенно неуместным предлагать создание федерального союза этой провинции с другими, — докладывал он, — так как те немногие друзья, которых мы здесь имеем, вряд ли отважатся продвигать эту идею до тех пор, пока не увидят, что наша платежеспособность восстановлена и что к нам прибыло достаточное подкрепление».

Когда появились сведения, что из Англии отправилась очередная флотилия, канадцы стали еще менее гостеприимны. Комиссия сделала следующий неизбежный вывод: «Если невозможно получить деньги для достойной поддержки вашей армии, чтобы она вызывала уважение, а не ненависть народа, то мы повторим свое твердое и единодушное мнение о том, что ее лучше немедленно отсюда вывести».

Франклин, чувствовавший себя обессиленным и потерпевшим поражение, в течение мая прилагал усилия для возвращения в Филадельфию. «С каждым днем я чувствую себя все более слабым», — писал он. Когда же он вернулся домой, приступы подагры стали настолько сильными, что он целыми днями не выходил на улицу. Казалось, поездка в Канаду — последняя его миссия на благо своей страны.