Юрий Папоров - Рыбка из «Аквариума»

При встрече с агентом, которым оказался Мишель Род, Мирову было приказано говорить с ним только по-испански, не спрашивать его имени, ничего лишнего и вести беседу так, чтобы агент не понял, что имеет дело с советским дипломатом. Это оказалось чересчур вящей, надуманной предосторожностью, поскольку, ясно, агента никто об этом не предупреждал, и он, как только они узнали друг друга по предъявлении вещественного пароля: две части причудливо разломанной расчески, сразу заговорил по-русски.

— Чертовски приятная страна, но я начал жиреть от безделья!

Миров попытался было сделать вид, что не понимает, и принялся на испанском объяснять, где расположен тайник, но Петр от души расхохотался.

— Ну и дела! Алексей не шел на такие трюки. Кстати, что с ним? Заболел? Отозвали? Но вы мне нравитесь! Как вас называть?

— Послушай, дорогой, видно, ты приятный парень, но я о тебе ничего не знаю. И давай не валять дурака! — Миров только сейчас понял, с’ кем имеет дело и насколько эта встреча, потому как он вышел на нее, как говорится, с закрытыми глазами, могла иметь для него неприятные последствия. Он поспешил уйти.

— Пакет с деньгами ты получил. Вот описание тайника и фотографии. Заучи наизусть. Описание сожги. Вложение сделано. Завтра днем под видом…

— Фотографа-любителя, — это невольно вызвало улыбку на устах Мирова.

— Как знаешь. Обнаружишь тайник, выберешь два картонных ящика. Остальное по старой схеме. Хочешь сообщить что-либо особое?

— Нет. Все в порядке! Спасибо. Мне было приятно.

— И мне! Однако забудь мое лицо, я, к сожалению, вижу тебя в первый и последний раз, — и Миров, поспешно пожав руку коллеге, зашагал прочь.

Мирову еще раз пришлось пользоваться тем тайником, но уже в августе, в разгар дождливого сезона. И русский любитель грибов, к немалому удивлению, но с детской радостью, обнаружил, что вся горка, где находился тайник, просто усыпана крепкими белыми грибами. Казалось, откуда они здесь — русские боровики? Видно, сама природа позаботилась, чтобы русским людям было чем полакомиться на чужбине. Особенно под холодную водочку.

Когда тайник был заброшен, на горку стали ездить по грибы вначале военные из посольства, потом их коллеги из КГБ, а затем и остальные сотрудники. И нынче, сорок лет спустя, тоже ездят, а местные жители ту горку нарекли Русской.

Мишель бодро шагал домой. Он только что оставил Глорию у калитки ее дома, где она подарила ему первый, искренний и горячий поцелуй. Ему оставалось пересечь авениду Альваро Обрегон, а там до дома рукой подать. Ему казалось, что он достиг цели: Глория сказала, что в ближайшие дни сообщит дату их свадьбы. К каким высотам вознесся деревенский мальчишка из-под Чугуева! Входит в высшее общество Мексики.

Отец Петра был оборотистый мастер своего дела, деревенский кузнец, к которому иной раз обращались с заказами жители самого Чугуева. Когда Петру по возрасту следовало идти в первый класс школы, Тарас Серко перебрался жить в город. В армию он был. призван в мае сорок первого, еще до войны, а уже в августе мать Петра, которому исполнилось 14 лет, получила на него похоронку. Галина Александровна девочкой была увезена ее дядей в Санкт-Петербург. Но жизнь там не сложилась, и Галя возвратилась в родную деревню. В Чугуеве она поступила в педагогический техникум, стала учительницей.

Петр успешно окончил среднюю школу и вскоре после выпускного бала получил из горвоенкомата повестку в армию. Шла война. После трехмесячной учебной роты, где он получил военную специальность радиста и звание младшего сержанта, Петр попал на фронт, вскоре был ранен, а в ноябре сорок четвертого уже состоял в штате узла связи дивизии, с боями вошедшей в Восточную Югославию. Стал сержантом. В конце мая сорок пятого Петр служил в батальоне пеленгации и радиоперехвата штаба армии и за успешное выполнение личного задания генерала армии И.Е. Петрова заслужил орден Славы 1-й степени и звание старшего сержанта, Петров, которому понравился этот смышленый парень, порекомендовал начальнику разведки армии направить старшего сержанта Серко в радиотехническое военное училище особого назначения, где лишний год курсанты осваивали все модели действующей радиоаппаратуры в армиях ведущих стран мира. Летом 1950 года начальник разведки Прибалтийского военного округа направил сметливого и дисциплинированного старшего лейтенанта Серко в Военно-дипломатическую академию Генштаба.

За неделю до 15 августа 1957 года, — в тот четверг должно было состояться бракосочетание в главном, Кафедральном соборе столицы, — Мишель, который уже действовал под командой Пятого и, к большой радости того, быстро наладил бесперебойную радиосвязь с Центром, внезапно был вызван офицером резидентуры на внеочередную встречу. Мишель шел на нее в ожидании поздравления, а может быть и подарка от «Аквариума», но на скамейку сквера св. Катарины в районе Койоакан рядом сел не Алексей, а незнакомый человек, который грубым, начальствующим тоном произнес слова пароля. Далее выяснилось, что Шевченко был отозван в Москву, а новый курирующий его работу офицер резидентуры не нашел лучшего времени для знакомства и пустых, как оказалось, наставлений.

Очень скоро Петр ощутил, как к горлу подкатил ком — первый-признак раздражения. Когда пришедший заметил ему, что капитан не очень уважительно разговаривает со старшим, Серко ответил:

— Но так меня учили в Академии. Первое, что мне вдолбили в сознание и каждый день об этом твердили в период спецподготовки — раз и навсегда отделаться от уставных прописей. И от стереотипного мышления.

— Ну, ладно, это пустые разговоры. А ты больше пиши. Объемно, обстоятельно. О твоей работе судят по бумагам.

— А дело? Ценность добытого? — Петр обозлился. Он вспомнил одного из «слонов», преподавателя Дипакадемии, который говорил то же самое. Бумажные души в разведке! Что может быть глупее? «Нет, так не должно быть! Пусть мне будет хуже, но я по положению обязан обо всем доложить Пятому. Он-то найдет, как обуздать этого олуха!»

Через две недели после свадьбы и полумедового месяца Мишель вместе с Пятым отбыл по делам на границу США, в Сьюдад-Хуарес. Пятый, видя в Мишеле толкового помощника, решил включить его в работу не только радистом. В Сьюдад-Хуарес должен прибыть важный источник, ценный агент, но строптивый, и Пятому показалось, что Мишель со своим покладистым характером сможет поддерживать с агентом — дальнейшую связь. Все обошлось как нельзя лучше. Мишель на неделю раньше Пятого возвратился в Мехико и… Глория, которая перебралась было жить в его квартиру на улице Фронтера, вернулась обратно в дом отца. Она встретила мужа, обливаясь горючими слезами.