Шимун Врочек - Как выжить среди принцесс [litres]

Недавно мы обнаружили исторический документ: Василиса, когда ей было девять с половиной, гостила у бабушки под Уфой и делала заметки в блокноте. Чтобы приблизиться к профессии мечты. В то лето мы ей сказали: представь, что ты уже журналист. И пиши.

Написав две заметки, юный журналист выдохся и остаток лета всячески расслаблялся.

Но один из этих репортажей чудом дошел до наших дней (орфография автора сохранена):

17 августа 2014

Крашеные качели, мальчики измазалис в краске. Крашеные футболки это не самое страшное, самое страшное измазать руки и ноги, потомучто у некоторых людей алергия на краску. Иза этого люди чешутся и чехают. У ковоже нет алергии у того остаются следы. Врачи не рекомендуют садится на крашеные качели.

Главное, вывод верный.

Мужчины последовательны, женщины параллельны.

– А я вижу Рому, – говорит мне девица (наши четыре года). – Привет, Ромка! А я иду на паутинку, у меня ногти накрашены! [2]

Кажется, все важное о себе Злата сообщила. Пусть Ромка живет теперь с этим знанием.

В Башкирии девица перешла на диетическое питание.

– Что-то у меня пропал аппетит, – грустно поделилась Злата. Вздохнула. – Просто мне так хочется сосиску… Папа, свари мне сосиску. Три!

Федоро́вка – считается районом Уфы, но на самом деле это деревня в нескольких километрах от города. Тихо, спокойно.

И когда темно, то темно по-настоящему. В небе миллиард звезд.

Ночь. Взрослые в доме пьют пиво и расслабляются.

Мелкие сидят в палатке во дворе и слушают страшные истории с телефона. Ну как мелкие…

Лиане семнадцать, Артуру пятнадцать, нашей Василисе двенадцать. И Злата с ними.

В одной истории рассказывается о девочке, которой пять лет. И что-то там с ней случилось. Гроб на колесиках, черная рука и тому подобное. Злата слушает. Девица сидит, прижавшись к Лиане и обхватив ее за руку.

Артур спрашивает с ехидцей (в этом возрасте подростки – короли ехидства):

– Злата! Зла-ата! Тебе сколько лет?

Злата поднимает круглые глаза:

– Мне четыре с половиной года, и я боюсь.

– Папа, поиграй со мной в Свинку Пепу!

Это наша старая игра. Злата играет фигурками Свинки Пепы и Джорджа, они живут в доме из лего, а Папа Свин (это моя роль) укладывает детей спать, заставляет их чистить зубы, кормит обедом, водит на пляж купаться и иногда ездит на работу на лего-поезде.

А главное, Папа Свин говорит свое «хо-хо-хо». Это «хо-хо-хо» мне лучше всего удается. Почти безупречно. Как говорится, не зря папа учился в ГИТИСе и «Щуке». Если бы де Ниро играл Папу Свина, он произносил бы «хо-хо-хо» именно так. Только немного хуже.

– Папа Свин, мы хотим купаться! – кричат Пепа и Джордж. – Можно нам купаться? Пожалуйста!

– Хо-хо-хо, – говорит Папа Свин. Станиславский на небесах тихо плачет от счастья. – Конечно, можно! Купайтесь, Пепа и Джордж.

Злата наклоняется и громко шепчет мне:

– Вода холодная.

– Вода холодная! – резко вспоминает Папа Свин. – Нельзя купаться, вы простудитесь. Хо-хо-хо. Лучше поиграйте в интересную игру!

– Папа, но мы хотим купаться! – говорит Злата голосом Пепы.

– Да, папа, мы хотим купаться, – пищит Злата голосом Джорджа. И добавляет: – Хрю.

– Нельзя, я сказал!

– Ну, па-аапа! – ноют Пепа и Джордж.

– Хо-хо-хо.

Отец суров, но это отец.

– Василиса, иди со Златой поиграй, пока есть время.

Василиса буркает:

– Не хочу. Злата опять будет меня режиссировать.

Мы с женой переглядываемся. Злата у нас любитель покомандовать, это точно.

– Тогда ты ее режиссируй, – говорит Лариса. – Ты же старше. Говори ей: Злата, делай так.

Василиса, возмущенно:

– Ага. Я так сделаю, а она закричит «ты жадина»!

Вообще, Злату хлебом не корми, дай порежиссировать. Это правда.

Злата и Василиса играют с папой в «Зомби». Эта игра вошла в нашу жизнь с подачи крестного Василисы. Я должен сначала отыскать девиц, спрятавшихся где-то в квартире (обычно в одном и том же месте), затем попытаться их съесть – своими мерзкими кривыми зубами. Я выключаю свет, чтобы было страшнее, и утробно рычу – как тираннозавр в тумане. Девицы отбиваются, убегают, хохочут и визжат так, что уши закладывает. А в финале они устраивают охоту на зомби.

И этот момент как раз наступил. Василиса с воплем повисает у меня на плечах, дни зомби сочтены, но тут… Злата кричит: «Подождите! Подождите!» – и все должны замереть. Тишина, режиссер на площадке.

Злата командует:

– Василиса, ты кричи: «попался, некрасивый». А я буду кричать: «попался, шароной».

Шароной – так Злата произносит «шароноид», это в одной из серий «Смешариков» было. Поверьте, я тоже не сразу догадался. Так и ходил «шароноем», пока не увидел ту серию.

– Зомби!! – радостно вопит Злата.

Это значит – камера, мотор. Поехали.

Василиса тянет меня за одну руку, кричит:

– Попался, некрасивый!

Злата за другую:

– Попался, шароной!

Зомби-папу чуть не порвали. С хрустом суставов папа вырывается и хромает на кухню, под защиту жены. Кухня – нейтральная территория. «Я больше не играю», – кричит зомби оттуда.

– Э, так нечестно! – возмущается Злата вдогонку. – Бе!

Стоп, снято. Всем спасибо.

– Злата, это что?

– А-а-а-а! Меня женщины покусали!

– Э-э…

Папа в глубокой задумчивости. На себя я эту ситуацию еще могу переложить, но – на Злату?

– Какие еще женщины? – с опаской спрашивает папа. В Федоро́вке что, завелись вампиры?

– Женщины! Всякие! – нагнетает Злата. – Больно!

– Да комарихи это, – устало объясняет жена. – Я Злате рассказала, что кусаются только комарихи. Самки комаров.

– Женщины!!

Настоящий журналист, как известно, должен быть беспристрастен. Стивен Кинг рассказывал, что, когда школьником подрабатывал в спортивной газете и принес свою первую заметку, опытный редактор вырезал из его текста все лишнее, в том числе эмоциональные оценки. «Я прослушал приличный курс английской литературы, потом приличный курс композиции, литературы и поэтики в колледже, но Джон Гульд научил меня большему, чем все они, и всего за десять минут», – пишет Кинг в своей книге «On Writing».

К чему это я?

Ниже вторая из репортажных заметок Василисы (тогда ей было девять с половиной лет). Я знаю эту историю в красочных и эмоциональных подробностях (как-нибудь расскажу), но хоть убейте, не нахожу в заметке Василисы ничего лишнего. Все так и было.

Единственное, я бы добавил несколько запятых и указал возраст девочки Маши Артамоновой. Маше тогда было семь лет. Итак…