Варвара Головина - Записки графини Варвары Николаевны Головиной (1766–1819)

Герцогиня Кобургская прибыла в Петербург с тремя дочерьми: принцессой Софией, принцессой Антуанеттой, вышедшей впоследствии замуж за принца Александра Виртембергского и большую часть своей жизни проведшей в России, и принцессой Юлией [134] Род. 23-го сентября 1781 г. . Они появились впервые на концерте в Эрмитаже. Императрица и двор собрались там заранее, любопытство было так велико, что придворные столпились у дверей, в которые должны были войти иностранные принцессы. Наконец, они прибыли, и замешательство, испытанное бедной герцогиней, очутившейся при самом большом и блестящем из европейских дворов, не могло сделать более благородным ее мало изящный вид. Ее три дочери были также сильно смущены, но все же более или менее владели собой. Достаточно часто одной нежной молодости, чтобы внушить интерес. Между тем, смущение скоро прошло, в особенности у младшей, которая через два дня после первого знакомства на балу в Эрмитаже подошла к великой княгине Елисавете, взяла ее за кончик уха и шепнула по-немецки ласково «душенька». Эта наивность удивила и доставила удовольствие великой княгине: вообще приезд и пребывание этих принцесс доставили ей приятные минуты. Она слишком недавно покинула свою родину и свою семью, чтобы не сильно скучать еще по ней, и, хотя в новоприбывших ничто ей не напоминало родных, но тем не менее она могла говорить о массе мелочей, о которых можно беседовать только с соотечественниками и услышать выражения, напоминающие ее детство. Во время пребывания принцесс Кобургских было много праздников и балов, между прочим большой маскарадный бал при дворе, замечательный для великой княгини Елисаветы тем, что первый раз дал возможность императрице высказать ей свое неудовольствие. Известная госпожа Лебрен [135] Лебрен, Елисавета-Луиза, урожд. Виже, знаменитая французская портретистка (1755–1842) — провела в России шесть лет, с 1795 г. по 1801 г. В это время она написала массу портретов, в том числе портреты членов императорской фамилии, и избрана была в почетные вольные общники нашей академии художеств. О жизни своей и о пребывании в России Лебрен оставила любопытные записки. недавно только приехала в Петербург; ее платья и модные картины произвели переворот в модах; утвердился вкус к античному; графиня Шувалова, способная на юношеское увлечение всем новым и заморским, предложила великой княгини Елисавете заказать себе у Лебрен платье для маскарадного бала. Великая княгиня необдуманно охотно согласилась, не думая, понравится или не понравится это императрице, и рассчитывая, что графиня Шувалова не может ей предложить то, что может не нравиться ее величеству. Платье, задуманное и сшитое Лебрен, было готово. Великая княгиня отправилась на бал очень довольная, думая только о похвалах, которые вызовет ее платье. Лица, не принадлежавшие к большому двору, являлись на подобные балы, в какое угодно было время; поэтому великий князь Александр с супругой долгое время уже там находились, когда в одной из зал встретились в первый раз с императрицей. Великая княгиня Елисавета подошла к ней, чтобы поцеловать ее руку, но императрица молча на нее посмотрела и не дала ей поцеловать руку, что поразило и огорчило великую княгиню. Она скоро догадалась о причине этой суровости и очень сожалела о том легкомыслии, с которым решилась заплатить дань модному увлечению. На другой день императрица сказала графу Салтыкову, что она была очень недовольна туалетом великой княгини Елисаветы, и два или три дня относилась к ней холодно.

Императрица чувствовала отвращение ко всему, что носило печать преувеличения и претензии, и высказывала это при всяком случае; понятно, что ей было неприятно заметить признаки этих двух недостатков в своей внучке, которую она любила и которая должна была, по ее желанию, служить примером для всех во всех отношениях.

Герцогиня Кобургская не сумела приобрести расположения императрицы; ее величество редко видела ее в своем близком кругу; через три недели принудили великого князя Константина сделать выбор.

Мне кажется, что он предпочитал уклониться от выбора, ибо совершенно не желал жениться, но наконец остановился на принцессе Юлии. Эта бедная молодая принцесса не казалась очень польщенной предстоящей ей участью; едва сделавшись невестой великого князя Константина, она подверглась его грубостям и в то же время нежностям, которые одинаково были оскорбительны. Спустя 8 или 10 дней после помолвки великого князя Константина, герцогиня Кобургская уехала с двумя старшими дочерьми, так что ее пребывание в общем длилось не больше 4–5 недель.

Принцесса Юлия была отдана под опеку госпоже Ливен [136] Шарлотта Карловна Ливен, впоследствии светлейшая княгиня (р. 1742 г., ум. 1828 г.), воспитательница великих княжен, дочерей императора Павла и императрицы Марии Феодоровны, держала себя, по-видимому, всегда в стороне от дел, но в действительности во многом руководила императрицей Марией и была главной опорой немецкой партии при дворе. Написала записки о своей жизни, но сожгла их пред смертью. Шарлотта Карловна отличалась умом и твердым, последовательным образом действий, пользуясь в течение долгой своей жизни неизменным расположением и уважением четырех императриц и трех императоров. , главной воспитательнице молодых великих княжон. Она брала часть уроков вместе с ними, с ней обращались строго, к чему она до сих пор не привыкла. Она утешалась в этом временном стеснении в обществе великого князя Александра и великой княгини Елисаветы. Последняя проводила с ней все время, которое она могла ей отдать, и между этими двумя молодыми принцессами образовалась вполне естественная дружба. Великий князь Константин являлся завтракать к своей невесте зимою в 6 часов утра. Он приносил с собой барабан, трубы, и заставлял ее играть на клавесине военные марши, аккомпанируя этими двумя шумными инструментами. Это было единственным выражением его любви к ней. Он ей ломал иногда руки, кусал ее, но это было только предисловие к тому, что ожидало ее после замужества.

В январе, я вернулась ко двору и была представлена принцессе Юлии. Ее свадьба с великим князем Константином Павловичем была в феврале 1796 года. Ее назвали великой княгиней Анной Феодоровной. В день свадьбы был парадный бал и город был иллюминирован [137] Свадьба совершилась 15-го февраля 1796 г.; великому князю Константину в это время не было еще и 17 лет. . Ее повезли в Мраморный дворец, расположенный вблизи Зимнего дворца, на набережной Невы. Императрица дала этот дворец великому князю Константину. Ожидали, что для него устроят Шепелевский дворец, примыкавший к Зимнему; но его поведение, когда он почувствовал себя хозяином у себя дома, показало, как он еще нуждается в суровом присмотре. Между прочим, спустя несколько времени после своей женитьбы, он забавлялся в манеже Мраморного дворца стрельбой из пушки, заряженной живыми крысами. Поэтому императрица, вернувшись в Зимний дворец, поместила его в апартаменте со стороны Эрмитажа.